Сердце из нежного льда

Вторым в очереди за Костиком Лютиковым стоял Митенька Петраков, в которого Алла была самым страшным образом влюблена в седьмом классе вплоть до того момента, пока на уроке литературы им не довелось изучить, исследовать и препарировать бессмертное творение Александра Сергеевича Пушкина «Капитанская дочка». Учительница задала Митеньке сакраментальный вопрос, почему Петруша Гринев не смог оставить Машу в крепости, в руках Швабрина, до того момента, пока превосходящие силы войск императрицы не освободят ее вместе с крепостью. Генерал, с которым Петруша обсуждал этот вопрос, не находил ничего страшного в том, что капитанская дочка немножечко побудет женой Швабрина. Все равно его потом вздернут и Маша достанется тому, кому положено, как переходящий кубок. Гринев же почему-то генерала ослушался и нарушил воинскую присягу. Митенька Петраков думал недолго: всего пару секунд. Он сказал: «А как же право первой брачной ночи?», и Алла сразу же утратила к нему всяческий интерес и даже почувствовала что-то вроде жалости. Петр Гринев не мог оставить Машу Швабрину, потому что знал, что это для нее хуже смерти, а Митенька вдруг выступил с каким-то нелепым правом. Конечно, бедному Петракову после урока пришлось здорово пострадать за выше означенное право. Но это скорее правило, чем исключение. Чтобы утвердиться в любых правах, людям всю жизнь приходилось страдать, строить баррикады, устраивать революции и даже организовывать войны. Митенькина революция стоила ему вызова в кабинет директора в паре с Петраковым-старшим, который, как рассказывали потом особо посвященные и просто знатоки подобных процессов, выдрал его как cидорову козу. Став взрослой, Алла поняла, что Митенька пострадал за правду, а Петраков-старший драл сына не за убеждения, а за неуместность и несвоевременность их провозглашения.

А Алла уже в седьмом классе сделала вывод, что для мужчин очень важно право первенства над женщиной в любом вопросе, а в интимном – особенно. Она тогда еще не знала двойной морали общества на тот счет, что мужчине до брака можно все, а женщине – «ни-ни» и «не приведи господи», но Митеньку она разлюбила раз и навсегда. Он еще долго пытался наладить с Аллой былые отношения и никак не мог понять, что вдруг на нее нашло, но она не желала с ним ничего обсуждать и вплоть до выпуска из школы называла только Правозащитником. Сейчас, уже давно утратив интерес ко всему первому, Алла целиком и полностью разделяла мнение одной из модных писательниц, которая утверждала, что девочек надо лишать девственности сразу в роддоме, чтобы навсегда избавить их и общество от одной из самых циничных проблем на свете. Чтобы мальчики даже в голове не держали идею первенства. Но тогда Алла была уверена, что с Митенькой ей просто не повезло и прекрасные самоотверженные принцы-бессребреники будут еще пастись на ее пути стадами, а ей останется только выбирать из лучших самого достойного. На ее лбу по-прежнему еще кудрявились тонкие прядки, а глаза доверчиво смотрели на каждого проходящего мимо молодого человека. Не ты ли это, прекрасный принц, который с алыми парусами?

Поступив на первый курс института, Алла изо всех сил пыталась привлечь к себе внимание Юры Зосимова, который поразил ее воображение еще на вступительных экзаменах. Юра был молодым человеком знойного южного типа. До этого подобную красоту Алла имела счастье видеть только в редких в те времена зарубежных фильмах стран Латинской Америки. До Юры все знакомые ей молодые люди, если не считать еврейского пай-мальчика Осика Ивкина, были русыми, разного тона и насыщенности, рыжими или, в крайнем случае, темными шатенами. Юра имел шапку антрацитово-черных волос и огромные коровьи глаза навыкате, карие и грустные. Надо сказать, что осаждать сию цитадель Алле пришлось недолго. Юра пал практически без боя после того, как она несколько раз призывно на него посмотрела. Они как раз целовались в сквере за институтом, когда из-за кустов выпорхнула женщина преклонных, как тогда показалось Алле, лет и летучей мышью вцепилась ей в волосы. Алла, разумеется, решила, что женщина обозналась. Она наверняка была женой одного из престарелых преподов их института и, скорее всего, караулила в кустах своего блудного мужа, на которого Юра, к несчастью, оказался похожим. Зосимов Аллу не разубеждал, отцепил от ее волос когти Летучей Мыши, что-то злобное шепнул ей в ухо, и они довольно-таки позорно ретировались с поля брани. Но и дальше, как только Алла с Юрой пристраивались в каком-нибудь укромном месте с поцелуями, из-за разного рода укрытий мгновенно вылетала все та же Летучая Мышь. Поскольку в Петербурге имеют место быть белые ночи, довольно скоро Алла разглядела мышиное лицо, несвежее и помятое, с нарисованными на абсолютно пустых местах бровями и губами, а также травленные перекисью волосы и мини-юбку, обнажающую толстые ноги с набухшими венами.