Сердце камня (ЛП)

— Это не было моей инициативой, Бел. Не стоило посылать его за мной.

Она смеётся. Я этого не ожидала. У монстра есть чувство юмора. Или дань уважения моему сарказму. Или, что более правдоподобно, — понимание безнадёжности моего положения.

Дверь позади меня открывается, и кто-то врывается внутрь.

— Простите, ваше величество. Меня задержали дела братства.

Фейстус падает на колени перед ней, раскинув руки в мольбе.

— Дела братство значат больше, чем наша госпожа? — скалится Лиетт.

Ярость на её лице выглядит довольно комично, и я бы посмеялась, если бы не моё плачевное состояние в настоящий момент.

— Ты забываешься. Я прайм Копариуса! Ваше величество, неужели вы позволите этой зазнавшейся девчонке разговаривать со мной так?

— А сам-то? — спрашивает в ответ Бел скучающим тоном.

Не такого ответа он ожидал.

— Я, ваше величество?

— Ты, если мне не изменяет память, считал, что королева недостойна того, чтобы взглянуть на камень. Ты не видел её потенциал. А вот Лиетт разглядела, — девушка просияла на этих словах, чуть ли не заплясав от радости. — Не мне решать ваши разногласия. Вы оба мои слуги. Кто служит мне лучше, Арториус?

Тот пожимает плечами. Ему определённо всё равно. Но в глазах Лиетт и Фейстуса горит фанатичный огонь. И они ненавидят друг друга. Возможно, я смогу это использовать.

— Мне это надоело, Арториус, — продолжает Бел. — Если один из них может послужить мне лучше, то они смогут это доказать.

Арт бросает кинжал на пол. Он звякает, останавливаясь между спорщиками. Фейстус поворачивается с мольбой к Копариус, своей богине. Лиетт, всегда такая прагматичная, хватает нож и бросается на противника, потроша его за считанные секунды. Она поднимает глаза, тяжело дыша, вся покрытая кровью, пока он корчится в предсмертных судорогах рядом с ней. Всё произошло так быстро, что он едва ли успевает издать хоть звук. Лиетт поднимается на колени, протягивая кинжал перед собой в ожидании благословения. Её губы раздвинулись в широкой зубастой улыбке со смесью удивления и облегчения.

— Теперь я прайм? Да, ваше величество?

Бел молча обходит её и приближается ко мне. Кровь течёт следом за ней, как багровая река, и испаряется, когда камень начинает сиять.

Потеряв дар речи от происходящего, я дёргаю ремни.

— Ты готова служить? — спрашивает Бел. — Выбора у тебя в любом случае нет.

Она двигается так грациозно, словно танцовщица — тонкая, изящная, красивая в своей стихии. Дикая паника охватывает меня, какой ещё никогда не испытывала. Всю свою жизнь я боролась со страхами, подавляла их, как могла.

Но есть вещи, которые вроде бы и удаётся подавить, но потом они вылезают, сильнее прежнего.

Мой голос срывается на крик:

— Не приближайся ко мне с этой штукой!

Пытаюсь высвободиться из ремней. Я как будто в одной из тех машин, в которых программировались мехи — той же формы, только вот никаких проводов не видно. Надеюсь, что их нет. Глядя на зловещее свечение в руках Бел, я понимаю, что никаких проводов и не надо. Этого камешка достаточно, чтобы воздействовать на меня.

— Будет немного больно, — предупреждает Лиетт. Бел не останавливается. Она приближается ко мне пугающе медленно. Дразнится. — А нет, вру. Будет ОЧЕНЬ больно.

Я должна выбраться отсюда. Сбежать куда-нибудь. Высвободиться, вырваться и вылететь пулей, но не могу. Сердце колотится в груди — возможно, пытается пробить рёбра и выбраться на волю. Я хватаю ртом воздух.

— Нам пришлось создать эту камеру для тех, кто не захотел присоединиться добровольно, — рассказывает Лиетт. Какой интересный факт, спасибо. Бел ничего не говорит. Нет, это не Бел. Нельзя забывать, что это кто-то другой на её месте. Она поглаживает камень.

— Так правда намного проще. Без беготни и криков. Но ты… я бы хотела увидеть, как ты пытаешься сбежать. И кричишь. И зовёшь на помощь. Если у нас есть время в запасе. Можно, ваше величество? — спрашивает она, как ребёнок, умоляющий родителей купить щенка. — Пожалуйста?

Она спятила. Совсем свихнулась.

Бел… Нет, не Бел! О предки, я должна помнить, что это не Бел!.. Она замирает и бросает вопросительный взгляд на брата.

— Ваше величество, это было бы неразумно.

Спасибо, Арт! Хотя, может быть, если бы они меня освободили, я смогла бы оказать сопротивления. Смогла бы сбежать. И может даже… смогла бы добраться до неё.

Бел вздыхает, словно её ужасно расстраивает, что она не может поиграть со мной. Капризный ребёнок с божественными способностями.

Не Бел. Это не Бел. И не Арт. Насчёт Лиетт не знаю.

Это всё Копариус, проникший в каждого из них. Он подпитывается их энергией и скоро возьмётся за меня.

— Бел, послушай! Ты должна бороться! Услышь меня, Бел, пожалуйста!

Бел останавливается передо мной, внимательно изучая меня, и подсветка снизу делает её каким-то демоническим. Она похожа на инопланетянку. Я побывала в бесчисленном множестве миров и сталкивалась с врагами самых разных рас, но такого ещё не видела.

— Мы с тобой похожи, ты и я, — шепчет она. — Мы сделаны из камня. С каменным сердцем. Бел не слышит тебя, Петра. Никто не слышит. Кроме меня.

Слова застревают в горле.

— Прошу. Не надо.