Сердце Кандарии

— Ммммм! — опять невнятное мычание, которое я слышу уже отчетливее.

— Я тут, — хотелось кричать, а голос подвёл. — Позовите ещё раз!

Где-то на краю сознания промелькнула мысль, что мне это совершенно не нравится и ползти на звук совсем не хочется.

Поднявшись аккуратно по стеночке, пошла на мычание. Я практически плелась, ноги не слушались. Он мычал, а я шла.

Я точно знала, что это мужчина и, почти не боясь, шла. В темноте, очень медленно, но шла. Глаза постепенно привыкали, ноги сильно мёрзли. Я знала, что нужно идти. Я нужна ему, точно нужна. Внутренние ощущения мне подсказывали, нет, даже кричали об этом.

— Я уже близко! — голос не поддавался, вырываясь из груди шепотом. — Где Вы? — пыталась говорить увереннее. — Я рядом! Потерпите немного.

Привыкшие к темноте глаза, различали на полу мужской силуэт. Мужчина лежал так же как и я, на полу, и руки у него были связаны за спиной.

Первым делом подошла и развязала веревки. И как только прикоснулась к его запястью, яркая вспышка озарила помещение. И мужчину как прорвало.

— Ты кто? Как я сюда попал? Что я тут делаю? — он говорит и очень быстро, а ещё очень громко, я бы сказала слишком громко.

— Да не орите Вы так! — “зла не хватает”, подумала я про себя. — Сама только открыла глаза и, услышав ваше мычание, поспешила на помощь.

— А ты кто? — не унимался этот хам, и сдалось ему так орать. — И вообще развяжи меня! Мне холодно! — я к нему на “Вы”, а он? Невоспитанный, или это от стресса?

Самоуверенный болван! Идиот! И много бы я нашла ещё эпитетов, но додумать мне не дали, а пнули, нагло пнули ногой.

Ух, как хотелось послать! Но вспоминая свою учительницу по «Этике», чтоб ей пусто было… смолчала…

Преподавательницу звали «Груша», так её все называли за глаза, это теперь в силу возраста я понимаю почему, а тогда мне казалось, что она очень красивая как песочные часы.

Тфу! Не о том думаю, опять!

— Ты чего это драться удумал? Думаешь если девушка так отпору не дам? — уже практически прорычала парню в лицо. Теперь синяк будет! Ко…ронованный ты принц. Конечно, на языке крутились другие слова, но я культурная.

— Какого чёрта тебе от меня надо? — хотя Я сюда практически приползла на помощь. А этот хам, лежит пинается и ухмыляется. Где моя любимая сковородочка?

— И вообще прикрыться стоило бы! — зашипела я на него. — Не в бордели же… Чего пялишься, как утка на клевер? Прикройся, говорю.

Теперь пришло время парня хлопать глазами. И чего уставился окаянный? Ой, ё маё! Сама-то не лучше…. Выносите меня все!

Стояла вся такая красивая почти в неглиже.

— И на меня не jпялься, кому говорю! — топнула я ногой. — Что смешного? — парень уже не сдерживаясь хохотал во всё горло. На мне были стринги серого цвета и сорочка. Ну подумаешь, что прозрачная, так в пол же.

Этот гад ухахатывался, а я стояла и ждала, притопывая голой ногой.

— Встанешь или помочь? — спросила надувшись. Всё — таки хотелось, понимания, а не идиотского смеха. — И да, а где это мы?

— Самому интересно, — вскинул взгляд на меня парень. — Я — Ник. А ты? — спросил хам, поднимаясь.

— Алиса Николаевна, — сквозь зубы сказала я. Надоел!

— Значит Лиса, — и так гаденько улыбается.

— Нет! И это не обсуждается, — грозно отозвалась я. — Просто Алиса! — надеюсь с первого раза дойдёт.

— Ха! Значит Лиса — Алиса. Пошли искать выход из этой богадельни. И разобраться нужно где мы, — Ник подал мне локоть, но я проигнорировав пошла сама.

Шли не разговаривая, по тому что я дулась из-за «Лисы». Всё детство так в школе дразнили, ужасно обижалась на это.

Я не рыжая, а брюнетка с голубыми глазами. И вообще это не повод дразнить меня, зная всего пять минут. Вот возьму и тоже придумаю ему обидное обзывательство. За своими мыслями не заметила, как Ник остановился, и я со всего маху врезалась в его спину, надо сказать такую внушительную спину.

— Ой! — отскочила я от него. — Ты чего так резко останавливаешься? — буркнула я.

— Тут дверь, — Ник вглядывался в непонятный проём. — Ни ручки, ни каких либо отверстий в ней нет. Она только светится иногда. Вот смотри!

В этот момент “дверь” действительно вспыхнула на секунду красным и погасла.

— И что это значит? — но меня не слышали, а считали вслух один, два, три, четыре, пять, шесть и на цифре семь дверь вспыхнула вновь, но уже голубым. Дальше считали вместе, один, два, три, четыре, на цифре пять уже другой цвет, красный.

— Нам нужно понять закономерность, — пояснил мне товарищ по несчастью. По какому несчастью, я пока обдумывать не стала.

— Смотри, пять — это красный, — стал мне рассказывать Ник, — семь, голубой, и десять — это желтый. Теперь попробую просунуть руку в эту дверь, может быть, что-то выйдет интересное.

— Ты полоумный? — я была возмущена, нет, я была в бешенстве! — А если с тобой что случится? Я же одна останусь! — выпустила на волю я свои страхи.

Он так медленно оборачивался, что казалось время растянулось до минут или даже часов. А его карие глаза сверкали весельем. Блин! Мне так стало стыдно, что хотелось провалится сквозь землю.

— Лиса, ты боишься за меня? — ничего я не боялась, просто не хотелось остаться одной непонятно где.