Сердце Хаоса

Пока во дворце происходили неожиданные перестановки и жаркие споры, двое всадников достигли врат особняка Великого инквизитора. Демонический конь безошибочно нашел место заточения своей призывательницы и уже собирался ворваться в обнесенный кованым забором двор, но неожиданно перед ним вспыхнул ослепительным светом божественный барьер, отбросив демона вместе с седоком в назад.

Син упал на землю, больно ударившись плечом о мостовую, но не проронил ни слова. Сжав зубы, мужчина поднялся на ноги и, не обращая внимание на боль, вновь пошел к воротам. На этот раз барьер не появился, ведь Ветер был простым смертным, а следом за ним поспешил и Эстар, хмуря брови. Мужчины вошли во внутренний двор и не видели, как демонический конь на пару секунд растерянно застыл на месте, а после уныло побрел к южным вратам города. Туда, куда отправился человек, которому призывательница отдала приказ служить.

Бывший демон понимал, какая преграда только что была на их пути, а также он понимал, что это то знание, которое должно было быть давно утеряно. В совокупности с колдовским камнем это создавало впечатление, что вместе с инквизитором действовал кто-то очень древний и знающий. А кто это был - догадаться несложно. Про себя Эстар чертыхнулся, ведь он предупреждал Хелиру, что Проклятый - не домашний питомец. Нужно было избавиться от него еще в самом начале, и плевать на последствия.

Ворвавшись в особняк Великого инквизитора, Эстар замешкался, но не Син. Теневой король, в силу особенностей своего ремесла, знаком с чертежами главных домов столицы, и этот дом не был исключением. Мужчина может не знать наизусть молитвы, но расположение комнат и тайных ходов знал превосходно. Быстро прикинув в уме, где могут держать его женщину, Ветер пришел к единственно верному выводу и решительно направился к нужной комнате. Эстару ничего не оставалось, как последовать за мужчиной, настороженно озираясь по сторонам.

В рассветный час в гостиной было пусто. Искать потайную дверь спасителям не пришлось - картина была сдвинута в сторону, а за ней зиял чернотой проход. Недоброе предчувствие заставило Эстара поежиться, но его спутник без посторонних размышлений бросился к проходу, и парень поспешил следом. Сбежав с лестницы, им не пришлось гадать, куда идти дальше, ведь из нужного дверного проема на сырую землю узкого коридора падал неровный свет факела.

Не помня себя от страха, Ветер вбежал в камеру и вдруг застыл, словно налетел еще на один барьер. Из-за его спины вышел запыхавшийся Эстар, но, поспешно осмотревшись вокруг, тоже застыл, не в силах поверить своим глазам.

Этого не могло быть. Такое не должно было случиться. Но они опоздали.

Свесив голову на грудь, на цепях висела та, которую Ветер обещал защищать. Из груди ее виднелась рукоять кинжала, и капли крови жуткими рубинами застыли на темной ткани платья. За ее спиной на каменной стене колдовским огнем была выжжена ритуальная печать, ранее начертанная кровью Тимертилиса, а оковы черного железа так и не были разрушены, вновь став холодными, но под ними на бледных запястьях проступали жуткие ожоги, свидетельствуя, что без боя невеста Ветра не сдалась.

Хелира не успела совсем немного. Если бы ритуал передачи силы не был столь короток, у инквизитора и астролога не было бы и шанса, но история не имеет сослагательного наклонения. Второй пленник с трудом поднял голову и посмотрел на вошедших. Этих людей он не знал, но по их в раз побледневшим лицам понял, что это не враги. И тогда он заговорил:

- Над этим ребенком провели темный ритуал, - звучал тихий голос пленного инквизитора. - Но что-то пошло не так. Держатель факела - рычаг от потайной двери. Они сбежали, и... если хотите их догнать... они не далеко ушли.

Ритуал? Впервые в жизни Сину не хватало смелости сделать шаг вперед. До дикой боли всматриваясь в склоненную голову возлюбленной, он, не зная слов молитвы, молился, чтобы хотя бы слабое дыхание уловить, но нет. Не тело, но душа мужчины сумела сделать первый шаг навстречу страшному осознанию. Он медленно, с трудом переставляя в раз одеревеневшие ноги, подошел к девушке. Он не пытался скрыть дрожь в руках, когда протянул ладонь вперед и пальцами коснулся еще теплой щеки, но это лишь иллюзия жизни.

Его Роза была безнадежно мертва.