Сердце Холода

– Ах ты… – Ледяной дракончик прыгнул через кострище и придавил Пириту к земле.

Небесная вскрикнула, хлопая крыльями и пытаясь освободиться, но он насел на неё всем весом и вцепился в чешую длинными зазубренными когтями. Дракониха была крупнее, но скоро перестала вырываться. Изогнув шею, она обернулась с возмущённым видом.

– Это подло!

– Что ты знаешь о моём брате? – зарычал Холод.

– Ничего не знаю! Отпусти!

– Нет, знаешь! – прошипел он. – Ледяной по имени Град, на два года старше меня. Самый храбрый дракон в Пиррии, королева Пурпур держит его в заложниках. – Он грубо тряхнул небесную. – Говори, где его держат!

– Хорошо, хорошо! – поморщилась она. – Мог бы просто спросить, зачем вот так нападать? Все пленники королевы Пурпур содержатся на арене в Небесном дворце. Если хочешь, могу начертить план… только вряд ли там остались ледяные, да и Рубин отпустила почти всех за выкуп.

От вспыхнувшей досады Холод сжал когти, и Пирита скривилась от боли. С другой стороны костра за ними следила Кинкажу, изумлённо вытаращив глаза.

– Не считай меня идиотом, небесная! – снова зашипел Холод. – Ты нужна Пурпур, чтобы убить Града, она сама так сказала! Где он? Ты что, заковала его своей магией?

– Какой магией? Нет у меня никакой магии, и королева никогда не давала мне особых поручений!

– Холод, мне кажется, она говорит правду, – вмешалась Луна. Ночная прижимала лапы к вискам, болезненно морщась. – Она понятия не имеет, о чём ты толкуешь.

– Вот именно! – завопила Пирита. – Понятия не имею!

Ледяной дракончик свирепо фыркнул.

– Она просто не пускает тебя в свои мысли! Магии в ней полно, я же чувствую. – В самом деле, прижав небесную к земле, он ещё сильнее ощущал неприятную вибрацию, от которой мутило. Его злобный взгляд, брошенный на дракониху, остановился на золотой цепочке вокруг шеи.

– Что у тебя там? – Он показал на кожаный футляр. – Зачарованный амулет, чтобы скрывать мысли? Ну-ка, дай сюда!

– Не смей! – заревела Пирита. Она внезапно вскочила на лапы и стряхнула ледяного прямо на угли костра.

Холод с воем вскочил, тряся обожжёнными лапами. Сквозь поднявшийся дым и пепел он увидел, как песчаный дракончик, задрав хвост по-скорпионьи, наскакивает на небесную, которая, свирепо оскалив клыки, бьёт его крыльями и отмахивается когтями. Лапы взрослой драконихи были длиннее, и Вихрю приходилось туго – он с трудом уклонялся от ударов.

Шипя от боли, пронизывающей всё тело, Холод бросился на подмогу, но тут же обернулся, услышав за спиной отчаянный визг радужной.

Из зарослей внезапно появился чёрный дракон и сразу бросился на Кинкажу. Ударил её в грудь, а затем отшвырнул мощным взмахом хвоста. Маленькая радужная с жутким хрустом врезалась в ствол дерева и сползла на землю. Чешуя её стала тускнеть, покрываясь смертельной белизной.

– Кинкажу! – выкрикнула ночная.

Чёрный дракон развернулся, наступая на неё. Луна яростно заревела и выдохнула сноп обжигающего пламени прямо ему в морду. Противник отшатнулся, зажимая глаза, и она прыгнула вперёд, целясь в крылья и горло всеми четырьмя когтистыми лапами. Он пытался её сдержать, но шею его уже рассекла длинная кровавая рана, а нос и пасть вспучились пузырями ожогов. Тем не менее ночной был крупнее и сильнее, и в конце концов отбросил Луну от себя.

Ледяной дракончик не раздумывал… хотя, наверное, был момент, когда разум советовал заняться Пиритой, пока та не улизнула. Ведь небесная была единственным ключом к спасению брата. Однако сердце побороло рассудок, и вот уже ночной покатился по земле, так и не успев вонзить когти в горло упавшей Луне.

Блестящая бело-голубая и матовая чёрная чешуя смешались в яростной схватке двоих, от могучего рёва тряслись ветви деревьев. Слышался стук и лязг – когти и зубы ледяного натыкались на цепочки, железные коробочки и футляры, которыми был увешан противник.

Нырнув под струю огня, прошедшую над самым ухом, Холод ощутил наконец, как шипит в глотке убийственная ледяная пена, извернулся и выплеснул её, целясь ночному в глаза. В последний миг тот успел зажмуриться, но искрящаяся морозная корка расползлась по морде и шее, намертво запечатывая сомкнутые веки и трескаясь на оставленных Луной ожогах.

От страшного болезненного вопля заложило уши. Ночной дракон оттолкнул Холода и прыгнул в воздух, расправляя изорванные крылья. Некоторое время было видно, как он слепо трепыхается в небе, пытаясь выровнять полёт, а затем изодранная чёрная чешуя скрылась в грозовых тучах.

Крупные капли уже шлёпались на разбросанные угли костра, шипя, словно рассерженный дракон, но прохладная влага немного успокоила боль в обгоревших лапах. Холод устало перевёл дух и побрёл к Луне, которая склонилась над застывшей под деревом радужной.

– Кинкажу, очнись! – шептала она в слезах, осторожно ощупывая побелевшую чешую, потом отвернулась и всхлипнула: – Я совсем её не слышу, совсем!

– Ничего, её просто оглушило, – бодро произнёс Холод, но про себя горестно вздохнул. Изломанное тельце, казалось, упало с большой высоты на камни.