Сердце королевы степей

Ортен почувствовал себя раздавленным равнодушием своей наставницы, мнением которой дорожил больше, чем даже отцовским или дядиным, презрением эльфа — давнего соперника, которому тайно завидовал, и так же тайно восхищался. От охватившего отчаяния сказал правду, ту, что сам осознал только после отъезда художницы:

— Я люблю Ровену диру Бранн. Давно. Просто сам не понимал этого. Казалось, она никуда не денется, и всегда будет смотреть на меня восторженно, восхищённо. Она незаметно поселилась в моём сердце, вот здесь, — орк ударил кулаком в свою грудь. — Клянусь, я сделаю всё, чтобы завоевать её, вернуть её любовь. И прямо сейчас иду в дом родителей моей невесты, просить разрешения на помолвку.

— Не получится, — насмешливо заметил Кайден.

— Не получится в этот раз, буду пробовать снова, и снова, пока не добьюсь прощения.

Ортен поднялся с дивана.

— Ровена в Северном приграничье, создаёт работы для новой выставки, — пояснила Эйна.

— Сейчас же отправляюсь за ней, — решительно произнёс Ортен, упрямо выдвигая вперёд челюсть.

— Говорю же: не получится, — сказал эльф, тоже вставая. — С сегодняшнего дня все перемещения в Сент-Норд прекращены. Сезон Бурь.

Ортен растерянно посмотрел на Эйну, она кивнула и добавила:

— Пути не будет от пары недель до месяца.

— Ничего, я отправлюсь в Приграничье при первой же возможности, — решил Ортен.

— Что же, попытайся вернуть любовь, мы не будем тебе мешать, — Эйна тоже приняла решение. — Не будем, — с нажимом повторила она, глядя на нахмурившего брови мужа. — Если Ровена простит и согласится, значит, тебе повезло.

Около двери Ортен обернулся и произнёс:

— Простите.

— Нам не за что тебя прощать, — спокойно ответила Эйна.

Выходя, орк подумал, что лучше бы она его ударила, чем вот такое равнодушное спокойствие. Он осознал, что не только любовь Ровены придётся завоёвывать заново, но и уважение всех, кому она дорога: дяди, братьев, Эйны с Кайденом, всей Степной академии, старика-шамана со становища. Многим пришлась по сердцу юная художница.

Ортен всё чаще думал о Ровенне, и постепенно она заняла все его мысли. Художнице же, наоборот почти удалось забыть орка своей мечты. Ровена, очарованная заснеженным краем, самозабвенно творила. Приграничье не переставало удивлять, начиная с первых минут пребывания Ровены в этом неповторимом крае. И оказалось щедрым на встречи. Нис дер Норк, встретивший Ровену, как и обещал, у портала, перед отъездом в гарнизон показал гостье Сент-Норд.

Они объездили весь городок в экипаже, вместо колёс, поставленном на полозья. Повозку везли две лошади, Ровена раньше никогда подобных не видела. Покрытые густой шерстью, как и степные скакуны, но в два раза больше и мощнее.

— Фоморские тяжеловозы, — пояснил Нис, добродушно усмехаясь. И тут же воскликнул: — Ро, нет! Позже зарисуешь. Руки же отморозишь, давай-ка быстрее в повозку.

В таверне, где они остановились пообедать, Ровена встретила однокурсника. Мастер слова, как и художница, отправился в творческий отпуск. Он хорошо пел, играл на лютне, потому путешествовал вместе с группой менестрелей. Специально для Ровены певец исполнил несколько своих новых песен, а закончил Гимном воинов. Он, как и многие в Академии Искусств, видел последнюю выставку художницы.

Собирайся воин в путь

Дальнюю дорогу,

Но вернуться не забудь

К отчему порогу.

Ать-два, ать-два, вперёд.

Ать-два, удача ждёт.

За время выступления Ровена создала портрет иллюзию знакомого и, прощаясь, подарила.

И ещё на одну встречу расщедрился Сент-Норд. Состоялась она в здании городской управы, куда художница зашла за компанию с Нисом дер Норком. Командующему гарнизонами необходимо было забрать какие-то документы у градоправителя, а Ровену привлекла местная архитектура. Художница стояла посреди большого вестибюля и разглядывала резные колонны, когда услышала знакомый голос.

— Милый, запахни плотнее плащ, на улице мороз, упаси Торвальд, ещё простудишься.

Ровена повернулась на голос и удостоверилась, что не ошиблась. По широкой лестнице спускалась Эрика. Фоморка, в национальных одеждах, всё внимание сосредоточила на спутнике. Белокурый, невысокий, хрупкого телосложения, больше бы подошедшего эльфу, молодой мужчина смотрел на Эрику с обожанием. Ровена сразу поняла — это тот самый жених, сын Конунга. Она малодушно решила спрятаться за колонной и пропустить парочку к двери. Вряд ли бы её заметили. Но что-то удержало на месте, и Ровена окликнула бывшую подругу. Эрика обрадовалась и, велев жениху подождать, подбежала к Ровене.

Северная дева явно нервничала, оттого оказалась разговорчивей, чем обычно. Она расспросила, каким ветром занесло Ровену в Приграничье, но больше рассказывала о себе, своих планах, предстоящей свадьбе.

— Мне бы очень хотелось тебя пригласить, но ты ведь не придёшь? — спросила она.

— Не приду, — подтвердила Ровена. — Мне ты не сделала ничего плохого, и я искренне желаю тебе счастья. Наверное, именно такой мужчина — твоя судьба. Но Ник мой названный брат.

— Когда увидишь Ника, — сказала Эрика, слегка запнувшись, — скажи, я верила, что люблю его. И благодарна ему за всё. Ведь ты передашь?