Сердце ковбоя

— Не берись судить о том, чего не знаешь, Рейчел. Все, что тебе известно, ты прочла в дневнике Браннера и услыхала от Лилиан. Ничего другого, кроме этого, ты знать не можешь.

— Ну да, я согласна, но…

Джастин снова перевел взгляд на огонь.

— Мы с матерью не были очень близки. Я думаю, мы оба старались, но нам никогда это не удавалось.

Рейчел ощутила боль в сердце.

— О, Джас, мне так жаль, — прошептала она потрясенно, почувствовав, как в горле снова встал ком.

Однако он явно не хотел, чтобы его жалели.

— Тоже мне, подумаешь, велика беда…

Рейчел судорожно сглотнула. Не беда? Мальчик вырос во лжи об отце, с матерью, которая не дала ему почувствовать себя любимым ребенком. Как ужасно! Неудивительно, что он так сдержан в эмоциях. Все свои чувства и любовь он перенес на ранчо. Для него «Сердце ковбоя» стало олицетворением надежности, защищенности…

Но ведь с ним была Лилиан, и она должна была играть большую роль в его жизни.

— А Лилиан была тебе близким человеком? — спросила Рейчел, осмелившись вернуться к этому деликатному вопросу.

Джастин на минуту задумался, прежде чем уклончиво ответить:

— Думаю, да.

Рейчел вздохнула, видя, что еще существует стена между Джастином и его чувствами. И вздрогнула, когда он резко повернулся к ней и коротко спросил:

— А как насчет нас? Теперь ты удовлетворена, ведь я не сын Ричарда Браннера? Этого достаточно?

— Достаточно для чего, Джастин?

Он сделал глубокий вдох.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Надо думать, он считает, что предложения делают именно так. Он спросил ее об этом, словно хотел узнать, который час. Они сидели в нескольких шагах друг от друга, и между ними было еще столько недоговоренного… Вид у Джастина был такой удрученный, словно ничего, кроме отказа, он и не ждал. Неужели он уже и не надеется получить от жизни что-то другое, кроме еще большей сердечной боли?

— Я не думаю, что мы готовы к разговору о браке, Джас, — отозвалась Рейчел.

— Говори за себя. Я готов. Я хочу тебя, Рейчел. Ты нужна мне.

— Ты хочешь спать со мной, Джастин. Это прекрасно решает проблему ночей. А как насчет дней?

Он нахмурился, явно сбитый с толку.

— Что ты хочешь сказать?

Она лихорадочно подыскивала нужные слова.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что сегодня вечером мы впервые обедали вместе? Ты сознаешь, что мы до сих пор почти не разговаривали нормально? Я и отдаленно не представляю себе твоих вкусов и предпочтений.

Он наблюдал за ней со странным блеском в глазах.

— Разве это так важно?

— Неужели тебе не хочется узнать хоть что-нибудь обо мне? — Она слабо улыбнулась. — Ты ведь даже не сможешь придумать, что подарить мне к Рождеству, потому что совсем не знаешь, что мне нравится, а что нет.

— Я знаю, что люблю тебя, — мрачно отозвался он. — Этого мне достаточно. К тому же я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Я знаю, что ты красивая и сексуальная. Знаю, что ты умная и ужасно любопытная. Знаю, что ты смелая. Мне все равно, какой твой любимый цвет, но мне нравится, когда ты в зеленом или в золотистом. И я знаю, что подарил бы тебе к Рождеству: еще одну из тех сексуальных ночных рубашек на тонких бретельках. Такую, какая была на тебе в ту ночь, на террасе.

Рейчел замерла, когда Джастин встал и подошел к ней. Он опустился на колени и схватился за ручки кресла, взяв ее в плотное кольцо.

— Дело не в том, что я люблю читать и что предпочитаю на обед, а в том, достаточно ли ты любишь меня, чтобы принять таким, какой я есть.

Потрясенная Рейчел вглядывалась в его глаза. Она поняла, что не стоит недооценивать Джастина. Он был молчалив, но, очевидно, много думал. И разве она приехала сюда не затем, чтобы увидеть, как он смотрит на нее с любовью?

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Люблю всем сердцем, как никого и никогда не любила.

— Это правда?

Она увидела, что в глазах Джастина зажглась надежда. Он обхватил ее руками за талию.

— Да, правда, — глухо произнесла она.

Он положил голову ей на грудь, и Рейчел обняла его, нежно гладя по волосам.

— Не разрушай этого, Рейчел. У нас с тобой еще будет время, чтобы узнать друг друга. Выходи за меня замуж, любимая. Клянусь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

— Но ты должен впустить меня в свою душу, Джастин, — тихо прошептала она. От волнения у нее дрожал голос. — Это все, о чем я прошу. Мне нужно чувствовать себя частью твоей жизни, понимаешь?

Он поднял голову, и она увидела его лицо, пылающее страстью.

— Ты часть меня. Лучшая моя часть. — Его губы приблизились к ее губам. — Позволь мне целовать тебя. Позволь любить тебя, — горячо шептал он. — Ты так нужна мне, так нужна, Рейчел…

Ее прежнее намерение держать разумную дистанцию растаяло, лишь только их губы соприкоснулись. Рейчел была не в состоянии бороться с теми чувствами, которые вызывал в ней Джастин. Ей это никогда не удавалось, даже в самом начале. Правда, теперь им предстояло принять серьезное решение и оставались невыясненными еще очень многие вопросы, но, даже сознавая все это, она ничего не могла поделать со своим вдруг учащенно забившимся сердцем, с охватившим ее сладостным желанием.

Его губы коснулись ее щеки.