Сердце красавицы склонно к измене

Тропический ливень с градом сменился обычным скучным дождем. Чего там смотреть. Чуть просветлевшее серое небо затянуто серыми облаками. Мокрые деревья, с которых градины ободрали листву, а потоки воды поломали ветки. В общем, не на чем взгляд остановить. Замерев на углу, я осмотрела площадку перед больницей. Никого. Деревья скрывали машину наблюдения. Следовательно, и меня тоже. Я быстро обогнула угол, прижимаясь к холодным кирпичам.

Затем, встав на поясок фронтальной стены, пошла по нему, придерживаясь за электрический кабель, брошенный со столба на угол и укрепленный на кирпичах с помощью металлических кронштейнов. В трех палатах, мимо которых я проходила, были занавешены окна. Дальше следовала пустая операционная. Потом пустая же одноместная палата и наконец палата моего клиента. Окна оставались закрытыми. Моим глазам открылись ступени лестницы перед центральным входом.

Оперативники, что должны были дежурить в машине, стояли под козырьком и курили. Одного взгляда вверх им было достаточно, чтобы увидеть меня. Земляной просто взбесится, узнав, что я покинула больницу. Стучать в окно я не посмела, но в следующую секунду оно само открылось, и я буквально ввалилась в него, рухнув на пол.

— Что с вами произошло? — изумился Конюков, таращась на меня как на восьмое чудо света.

Анжела, приводившая в порядок свой макияж у зеркала, обернулась и тоже уставилась на меня расширенными глазами:

— Вы что, дрались? — Было заметно, что она плакала.

— Да, дралась и не стыжусь этого, — буркнула я, поднимаясь. Меня очень интересовало, чем Конюков довел свою идеальную жену до слез. Однако вместо вопросов я ринулась к спавшей в кресле медсестре. Она вот-вот проснется. К этому надо подготовиться.

— Пока вы, Евгения Максимовна, изволили где-то драться, Тыртышная погибла в подъезде собственного дома, — заметно волнуясь, сказал клиент.

— Что значит погибла? Когда? — Я запихивала в карман медсестры пустую водочную бутылку; новость сразила меня наповал. Если она погибла, пока шли разборки с Затейником, следовательно, я не за тем наемным убийцей гонялась. И есть еще один, ответственный за все преступления.

— Погибла — значит погибла, — со скорбным видом протянул Конюков. — После вашего ухода я позвонил ей на домашний — молчание. Ни сотовый, ни рабочий тоже не отвечал, а трубку вместо Веры Давыдовны снял следователь и рассказал о несчастном случае. Проводка вроде бы в лифте замкнула. Начался пожар, и все.

— Ах, вот куда вызвали Земляного, — поняла я. — Все укладывается в схему действий убийцы. Как же оперативники так оплошали?!

— Что, думаете — это убийство? — так и осел на постель Конюков. — А следователь сказал…

— Мало ли, что он сказал, — отмахнулась я. — Работники одного банка мрут как мухи, какие, к черту, могут быть несчастные случаи! Я не верю в совпадения.

— Видишь! — закричал он жене потрясенно. — А ты мне тут!

Анжела подбежала к Конюкову, бросилась перед ним на колени и, схватив за руки, страстно заговорила, глядя в глаза:

— Андрюша, не слушай ее! Она ничего не знает. Такой шанс выпадает только раз! Подумай, подумай перед тем, как решать. Ты что, хочешь всю жизнь просидеть на задворках.

— Да что ты несешь! — возмутился он, вырывая руки. — Меня убьют. Какой, на хрен, шанс. Холмик на кладбище — это что, по-твоему, шанс? Пусти!

Анжела не отпускала. Она с отчаянием хваталась за руки мужа, потом вдруг глянула на меня и, ткнув пальцем, закричала:

— Она! Она же телохранитель! Самый лучший! Ты ее сам нанял. Она тебя защитит. Нечего бояться.

Я хотела вмешаться и сказать, что защищать никого не требуется, так как киллер мертв, а перед смертью он вдобавок устранил и заказчицу — Тыртышную, однако мне не дали раскрыть рта.

— Все, я решил! Отвали от меня со своими бредовыми фантазиями! — заорал Конюков как резаный на жену. Та отшатнулась с помертвевшим лицом, вскочила и заорала в ответ:

— Отлично! Домой можешь не приходить! Я не хочу видеть твою морду! — Поджав губы, Анжела кинулась к двери. На глазах блестели слезы.

— Это моя квартира! — прокричал ей вслед Конюков. Дверь в палату оглушительно захлопнулась, и он добавил тише уже сам себе: — Совсем сдурела баба!

Закрывшись в ванной комнате, я быстро приняла душ, переоделась, потом, схватив из холодильника бутерброд с ветчиной, занялась портфелем убийцы. Вскрыла ножом кодовые замки, вывалила содержимое на стол, а затем проверила подкладку портфеля. За подкладкой обнаружилась многослойная кевларовая ткань. Я прикинула — шестой уровень защиты или больше. Неудивительно, что он им прикрывался.

Пули от моей «гюрзы» не смогли пробить даже одну стенку. Две же не пробила бы и автоматная очередь из «вихря». Больше в подкладке я ничего не обнаружила. Содержимое портфеля выглядело вполне невинно для людей, незнакомых с взрывотехникой и минно-подрывным делом. Пара пакетов аммиачной селитры, бутылка кислоты, сера, фосфор, коробка с кучей деталей от электронных схем, припой. Собирался, наверное, устроить Белазу похороны с фейерверком.