Сердце Кровавого Ангела. Дилогия

— Да ну? — издевательски хмыкнул Первородный. — Тогда как можно назвать то, что ты посягнул на то, что принадлежит мне? Мое создание, на чьей груди знак моего расположения. Я дал тебе понять, что вижу в нем будущего Наперсника, того, кто заменит тебя. И не тебе решать, кто достоин этого, а кто нет. Это могу решать только я! — голос вампира сейчас гремел по всему помещению, и от него становилось настолько не по себе, что даже я с трудом сдерживал порыв немедленно грохнуться на колени и закрыть голову руками.

Странное состояние. Аура этого существа, которую он сейчас почти не сдерживал, оказывала просто поразительный эффект. Все внутри закипало от ужаса и благоговения, как будто в комнате сейчас находилось воплощение безудержной яростной стихии, грозящей уничтожить все на своем пути.

И это чувствовали все. Я видел страх на лицах, неосознанное стремление показаться как можно меньше, спрятаться, укрыться от этого существа, имевшего власть над всеми нами. Пересадил перепуганную Миру себе на колени и прижал к себе покрепче, желая защитить и успокоить. Близость ее хрупкого теплого тельца заставила немного успокоиться и меня самого. Я несколько раз повторил себе, что гнев Первородного относится не ко мне, так что нечего тревожиться. Повелитель же продолжал, глядя на трясущегося Бурра, мигом утратившего весь свой апломб:

— Что касается Красса, то он тоже допустил ошибку, когда решил, что законы, которые я устанавливаю, его не касаются. И в этот раз я больше не потерплю такой дерзости! Уже завтра соберется совет общины, и я объявлю на нем о смене власти. Дамия займет пост Главы вампиров сразу после того, как Красс подпишет отставку, — то, что Первородный говорил о Падернисе в третьем лице, даже не глядя на него, давало понять, что того для него больше не существует. А вампир даже не мог сказать ничего в свою защиту, по-прежнему парализованный в кресле. Лишь яростно сверкал глазами. — Что касается тебя, Ангел, — Первородный посмотрел в мою сторону, и я физически ощутил, как спадает напряжение в комнате, — то мы решим с тобой вопрос позже. Пока же отправишься в Мирград и вернешься к прежним обязанностям советника. Подумаешь о том, кому лучше передать свои полномочия. Совмещать и то, и другое тебе вряд ли удастся.

Я был настолько ошарашен быстротой и какой-то нереальностью происходящего, что просто кивнул. Пока тяжело было поверить, что скоро я стану одним из самых могущественных вампиров мира — вторым после Первородного.

— Теперь, когда мы все выяснили, вынужден вас оставить, — Первородный снова принял невозмутимый, чуть насмешливый вид. Ничто больше не напоминало в нем то грозное, нереально могущественное существо, что созерцали еще несколько секунд назад. Сейчас перед нами снова был вампир с каштановыми волосами: приятный и улыбчивый, в котором вряд ли кто-то из присутствующих мог увидеть угрозу, не зная, что он собой представляет на самом деле.

Красс издал хрип и я понял, что его больше не удерживает воля Первородного. Не желая больше ни минуту проводить в этом доме, я поднялся с места, ссадив Миру с колен, и увлек ее к выходу вслед за первым вампиром. Меня уже не интересовали внутренние разборки между почти бывшими Наперсником и Главой вампиров, Дамией и двуличным секретарем, который умудрился действовать не то что на два, а на три фронта. И не прогадал. Наверняка теперь Дамия оставит его при себе, еще и повысит за былые заслуги. Но это их дело. Я же просто хотел увести Миру и оказаться как можно дальше отсюда.

— Не так быстро, Ангел! — послышался вслед звенящий голос Красса.

Остановились не только мы с Мирой, но и Первородный. Мы повернулись к напряженному и разъяренному мужчине.

— Раз уж вы так ратуете за соблюдение законов, — сейчас он был в таком невменяемом состоянии, что даже решился в столь дерзком тоне обратиться к Первородному. И я поспешил задвинуть Миру за спину, — то не будете возражать, если я потребую обратно свою собственность!