Сердце Кровавого Ангела. Дилогия

Я не должна зацикливаться на этом сейчас! Слишком сильно выбивает из колеи. А мне сейчас понадобится вся моя собранность. То, что по какой-то причине Аден отрицает очевидное, дарило небольшой шанс. Может, моя смерть откладывается? Судя по тому, что из окна проникает солнечный свет, я не на тайной половине. Что если попробовать сбежать, когда Аден оставит меня в комнате, а сам куда-то уйдет? Осознание того, что для меня еще возможно спасение, мигом уняло отчаянные вспышки протеста. Нужно вести себя хитрее и не провоцировать вампира на агрессию. Хочет он строить из себя благородного — тем лучше! Воспользуюсь этим.

Аден помог мне подняться, но едва отпустил, как ноги, все еще не обретшие достаточную чувствительность, мигом подкосились. Вампир успел подхватить, прежде чем я упала, и, бережно прижимая к себе, понес к кровати. Так, а это уже плохо! При одной мысли о том, что он прямо сейчас попытается получить желаемое, внутри снова скрутило от боли. Черт, похоже, Красс там все мне порвал, и я нескоро еще оправлюсь после его жестоких игр! Пришлось закусить нижнюю губу, чтобы удержать крик. Руки Адена сжались чуть сильнее, я чувствовала на себе его взгляд, но не решалась посмотреть в глаза и увидеть их выражение. А еще старалась не думать о том, что нахожусь сейчас в руках того, кто всегда вызывал у меня непонятные эмоции, которые я упорно отрицала.

Меня как можно аккуратнее уложили на кровать. Скрипнула дверь, и мы оба посмотрели в сторону входа. Интеллигентного вида мужчина лет сорока, с совершенно непроницаемым лицом и чопорным видом, внес аптечку и проговорил, что намерен отлучиться, чтобы выполнить второе поручение господина Лареса. Спросил, будут ли какие-то особые требования на этот счет.

— Подбери что-нибудь на свой вкус, Арефий. Самое необходимое, — невозмутимо откликнулся Аден, и я слегка нахмурилась, не понимая, о чем они говорят.

С церемонным кивком Арефий удалился, а Аден взял оставленную им аптечку и сел рядом со мной.

— Ты позволишь? — тихо спросил, смочив ватный диск дезинфицирующим раствором и поднеся его к моей шее. Я инстинктивно дернулась от этого движения и опять закусила губу. — Я всего лишь хотел вытереть кровь, — сухо проговорил Аден.

— Сама справлюсь, — буркнула я, не желая, чтобы он прикасался ко мне. Уж слишком противоречивые эмоции это вызывало.

Аден кивнул и поднялся с постели. Взяв с прикроватной тумбочки небольшое зеркальце, передал мне, а сам устроился в кресле неподалеку. Похоже, оставлять меня одну он не собирался. Боится, что сбегу? В таком случае у него потрясающая интуиция. Я бы немедленно попыталась это сделать, пусть даже все тело ломит от боли, а ноги едва слушаются. Уже не говоря о том, что в халате и босиком я вряд ли бы убежала далеко, не привлекая лишнего внимания.

Так, нужно взять себя в руки и действовать разумно! У меня нет права на ошибку. Пока Аден не проявляет агрессии, есть немного времени для того, чтобы передохнуть и продумать дальнейшие действия.

Протирая чуть пощипывающую от соприкосновения с раствором кожу, я с неудовольствием разглядывала следы, оставшиеся от ошейника. Да уж, та еще красотка! Особенно если учесть, сколько жутких кровоподтеков и ссадин испещряют тело помимо этого. Неудивительно, что Аден в растерянности и не спешит приступать к задуманному. Такое зрелище способно возбудить разве что отъявленного садиста типа Красса Падерниса. Радует, что Кровавый Ангел все же не настолько извращен. Наверняка для него стало сюрпризом вместо желанного подарочка в нарядной упаковке получить нечто истерзанное и недавно побывавшее в употреблении. Как он должно быть разочарован! Снова накатила непонятная злость, и я с досадой отшвырнула ватку. Все равно лучше уже не будет.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это, — я даже вздрогнула, услышав мягкий голос Адена.

— А тебе вообще есть до этого дело? — огрызнулась я, вскидывая глаза и прищуриваясь. — Или ты со своими живыми игрушками менее жесток, а теперь, когда выкрал меня, уже считаешь своей собственностью?

Аден откинулся на спинку кресла и чуть крепче сжал подлокотники, будто с трудом сдерживая эмоции. Я тут же испугалась, понимая, что перегнула палку. Вряд ли высший вампир, могущественный и высокомерный, станет терпеть подобные дерзости от какой-то рабыни, чужой подстилки. И хоть все внутри опаляло горечью, глухо проговорила:

— Простите мою дерзость. Я не должна была этого говорить.

— Можешь мне не верить, но я прекрасно понимаю, что ты должна сейчас чувствовать, — в его голосе так явственно прозвучала та же горечь, что сейчас раздирала мое сердце, что я невольно замерла.