Сердце кугуара (СИ)

— О тебе. Я не нашел лекарства, — произнес он глухим голосом, заставившим девушку отчаянно сжаться, — а это значит, скоро мои силы иссякнут, и Зверь возьмет верх. Он не причинит тебе вреда, потому что признал своей парой, но лучше тебе закрыть его здесь, в каюте, когда это произойдет.

Пару минут Ева молчала, переваривая эти слова. В голосе Лукаша было столько горечи, что ей на мгновение захотелось вскочить, подбежать к нему, привстать на цыпочки и обнять. Прошептать, что все это ерунда. Она уже видела его Зверя, и он ничего ей не сделал, хотя напугал до кишечных колик. И в этот раз тоже не сделает. А лекарство они добудут. Обязательно. Им бы только добраться до материка…

Но вслух она ничего этого не сказала. Только тихо буркнула:

— И что дальше?

— Дальше, у меня есть вот это…

Лукаш подождал, пока Ева повернется и вопросительно посмотрит на него, а потом вытащил из-за пояса небольшой пистолет, ярко-красный, с коротким толстым дулом. 

— Это ракетница, — объяснил он. — В ней три заряда. Поднимаешь дулом вверх, нажимаешь на курок. И все, вылетает сигнальная ракета. Надо сделать три выстрела с интервалом в тридцать секунд. Это стандартный сигнал бедствия.

Покачав его на ладони, словно проверяя вес, Лукаш вернул пистолет на место.

— Все поняла?

— Вряд ли мы далеко отплывем от Химнесса, — девушка невесело усмехнулась.

— Нет. Дует сильный юго-восточный ветер, он несет нас на Тайру, там военная база и люди. Сейчас я поднимусь на палубу и попробую выправить курс. Но когда придет время, спущусь сюда. И я хочу, чтобы тебя здесь не было, когда начнется трансформация. Поверь, это не очень приятное зрелище. 

— Не переживай, подглядывать не собираюсь, — Ева вновь отвернулась.

— Хорошо. В шкафу еще осталась еда. Поешь, силы тебе пригодятся.

Девушка услышала, как он уходит, оставляя ее одну. Как всегда спокойный, холодный, невозмутимый. Приор. Она с трудом сдержала себя, чтобы не вскочить, и не крикнуть ему в спину какое-нибудь оскорбление. Сволочь. Неужели он настолько бесчувственный, что ничего не замечает?..

* * *

Спустя несколько часов Лукаш увидел на горизонте разноцветные огни Тайры. Невесело усмехнувшись, он покрутил в руках ракетницу.

Вот и все. Человеческий форпост всего в нескольких милях от них. Если сейчас выпустить сигнальную ракету, ее заметят. Патрульные катера прибудут в течение двадцати минут, если не раньше. А если вместо них береговая охрана отправит вертолет, то времени осталось и того меньше.

Понимая, что время пришло, он спустился в каюту.

Уставший, вымотанный до предела борьбой с ветром, океаном, парусом и самим собой. Особенно с самим собой. С невыносимым желанием бросить все, вернуться и еще раз сделать Еву своей. И чем ближе становился час «Х», тем сильнее становился в нем Зверь, а с ним и это желание. Ева по-прежнему лежала на койке. Тихо, точно спала. Даже позы не изменила.

Взгляд Лукаша метнулся к столу. Так и есть! Вредная девчонка за это время ни кусочка ни съела. И, скорее всего, не вставала.

— Ева, ты почему не поела? — подойдя к ней, он протянул руку, собираясь коснуться ее плеча. Но рука так и застыла в воздухе. Нет, слишком опасно. Он может не справиться с внутренним Зверем. Шумно выдохнув, он отступил. — Ладно, это уже не важно. Тайра в десяти милях от нас. Вставай, ты должна выйти на палубу и закрыть меня здесь, пока не началась трансформация. Выстрелишь из ракетницы в воздух, как я учил. Поняла?

— Тебе надо, ты и иди.

Тихий, безжизненный голос в подушку.

— Что? — Лукаш опешил. — Ева, только сейчас не надо капризничать, хорошо? Будь взрослой девочкой. Давай, уходи. Пожалуйста!

Последнее слово он буквально вымучил из себя, чувствуя, как желание, сжигающее его изнутри, начинает перерастать в животную похоть. Еще несколько минут в непосредственной близости от этой своенравной девчонки — и он не выдержит. Набросится на нее, как животное, и в этом будет виновата только она сама.

— Уходи, — глухо повторил он, чувствуя, как грубеет голос и утолщаются связки, — если не хочешь оказаться в этой каюте с моим вторым «я».

— Не уйду.

А потом он услышал приглушенное сопение.

— Ты плачешь? Ева, что происходит?

Охваченный беспокойством, он все-таки прикоснулся к девушке. И замер, не в силах ни убрать руку, ни отступить. Приподнявшись на локте, Ева сама откинула его руку с плеча. На ее ресницах блестели слезы. Злые, отчаянные. Так плачут от безысходности, от невозможности ничего изменить. 

— Что происходит? — эхом повторила она. — А ты не понимаешь? — Девушка обвела рукой вокруг себя и ее губы скривились в слабой усмешке. — Как ты можешь быть таким спокойным, когда речь идет о твоей жизни? Что будет с тобой, когда нас обнаружат патрульные катера? Ты думал об этом? 

— Ну… — Лукаш смешался под ее отчаянным взглядом. - Существует стандартная процедура.

— Какая? Расстрел на месте?

Он хотел бы соврать. Сказать, что его арестуют «до выяснения», или что-то в этом же духе. Но по глазам Евы понял, что соврать не удастся.

— Лукаш, — она покачала головой, — я этого не хочу.