Сердце кугуара (СИ)

— Пока — да. Но не забывайте о вашем ребенке. Его отец особенный, и эта особенность передалась плоду. Больше того, она вписана в его генетический код. А значит, будет передана потомству. И, судя по тому, что я видел, ДНК вашего ребенка и его потомков будет доминирующей.

— Подождите… — Еву охватила легкая тошнота. Голова закружилась, и девушка вынуждена была сжать виски руками. Значит, ее ребенок будет превращаться в зверя, как и его отец… Сможет ли она это выдержать? Сможет ли спокойно смотреть на его мучения? — Вы хотите сказать, что мой ребенок… господи, это ужасно!

Она вскинула на Неймана взгляд, блестевший от слез.

— Нет, это удивительно и прекрасно.

— Ничего прекрасного в этом нет, — прошептала девушка, качая головой. — Вы хоть раз видели, как происходит эта биотрансформация? Это все равно, что рвать плоть на куски. Словно какое-то другое существо лезет наружу, сдирая кожу с человека.

— Вы говорите о Каховском?

— Да.

— Это побочный эффект вещества, которое ему вводили. Но для вашего будущего ребенка смена облика будет так же естественна, как для вас — смена одежды. Единственное, чего я не могу пока предсказать, это насколько разумным он будет в облике зверя. Поэтому, мне бы хотелось понаблюдать за развитием вашего ребенка. Но, разумеется, с вашего разрешения, — поспешно добавил он, увидев, как изменилось лицо девушки. — Со своей стороны гарантирую вам комфорт и личную безопасность. Коллеги из научного совета поддержат мои слова.

Ева опустила глаза. Взгляд уткнулся в обломанные ногти, которые она несколько раз безуспешно пыталась обгрызть.

Дурацкая привычка, выдававшая нервозность.

— Лукаш говорил, что в облике зверя не может управлять своим телом, — тихо призналась она. — Он боялся, что его кугуар мне навредит. Но этого не случилось. Наоборот, он спас меня. И… он был ко мне очень… добр…

Не выдержав, она судорожно вздохнула. В груди защемило, из пересохшего горла вырвалось глухое рыдание. И по щекам побежали слезы, крупные, как горох.

— Ну-ну, не стоит плакать, — обойдя стол, Нейман отеческим жестом похлопал ее по плечу. — Все не так плохо, как кажется. 

— Все плохо, — всхлипнув, девушка уткнулась носом в белый халат, ее плечи затряслись от беззвучных рыданий. — Лукаш погиб, спасая меня. Умер. Я больше никогда его не увижу.

Рука Неймана на ее плече неожиданно сжалась.

— Умер? — повторил врач странным тоном. — Кто вам это сказал?

— Д-догерти… Шейн Догерти…

Она подняла на него глаза, в которых светилось отчаяние. 

— Тот самый Догерти, который стал вашим опекуном? — Нейман смотрел внимательно и серьезно.

— Да…

— Тогда у меня для вас новость. Лукаш Каховский жив и здоров. И скоро появится здесь.

— К… когда? — выдохнула она, резко вставая.

Разум отказывался верить в то, что говорил Нейман. Его слова казались какой-то абракадаброй, проносящейся мимо сознания и не задевающей его. Но сердце — оно поверило сразу и безоговорочно. Замерло, пропуская один удар, а потом пустилось в пляс, отбивая бешеный ритм.

— Не так быстро, как хочется, — усмехнулся Нейман, усаживая девушку обратно. — Сначала ему придется пройти несколько процедур и подписать кое-какие документы. Да и нам с вами тоже.

— Что? Какие процедуры? — охваченная волнением, она не вполне понимала, о чем идет речь.

— Тест на отцовство. Если будет доказано, что Лукаш Каховский отец вашего ребенка — суд аннулирует ходатайство Догерти и назначит вашим опекуном Каховского. По закону он имеет право опекать вас, пока ребенку не исполнится три года.

— А потом?

— Потом вы можете потребовать апелляцию и стать полноправным членом общества.

Он еще что-то говорил, но Ева уже не слышала и не слушала. Она думала об одном: Лукаш жив. Он не умер. Не погиб. Не пошел на дно вместе с катером. И она скоро увидит его.

Разве могло быть сейчас что-то более важное для нее? Но одна тревожная мысль пробилась сквозь розовый туман, уже застилавший сознание.

— Подождите, — Ева ухватилась за нее, чувствуя в словах Неймана скрытый подвох, — а что дальше? Меня не пустят на материк с ребенком-вером, а возвращаться в руки Андрулеску я не хочу. И Лукаш тоже вряд ли захочет…

Улыбнувшись, доктор подсунул ей бумагу, которую держал в руках в тот момент, когда она вошла в его кабинет.

— Читайте. Это распоряжение министра науки, подписанное президентом Европейской ассоциации. Мне дали добро на новый долговременный проект. Пока только на территории Тайры.

— Эксперименты? — похолодев, Ева вчиталась в печатный текст. — Лукаш достаточно настрадался от них… 

— Нет. На этот раз все иначе и только по обоюдному согласию. Если вы дадите согласие участвовать в этом проекте, то сможете остаться здесь, под защитой военных и научной программы.

— И в чем суть проекта?

— Ваш ребенок. Мы хотим наблюдать за ним и видеть все этапы его развития.

— Зачем?

— Разве вы еще не поняли? — Нейман искренне удивился. — Ваш ребенок — новая ступень эволюции человеческого генома. Новое, совершенное существо, неподвластное болезням и старости. Святой Грааль во плоти.

Пальцы девушки сжали документ, невольно сминая края бумаги.