Сердце кугуара

— Ева… — Как же трудно, оказывается, говорить. В горло точно песку насыпали. Или нет. Залили расплавленный свинец, и слова не хотят протискиваться, застревают. — Я просто хочу… чтобы ты была в безопасности…

— И все? — она сжала в кулачки, всем видом показывая, что хотела услышать совсем другое.

— И наш ребенок.

Ева на секунду прикрыла глаза.

Господи, он безнадежен.

— Каховский, я тебе уже говорила, что ты идиот? — выдохнула устало. — Так вот, ты не идиот, ты хуже. Я даже не знаю, как это назвать.

Она хотела еще что-то сказать, но Лукаш не дал. Сначала его теплый палец прикоснулся к ее губам, запечатывая слова, которые еще не успели оформиться в звуки.

А потом Ева услышала тихий голос.

— Я должен был сказать тебе это еще на катере. Но не смог. Решил, что так будет лучше. Что если ты будешь ненавидеть меня, то сможешь быстрее забыть.

Она подняла голову и заглянула ему в глаза.

— Что сказать, Лукаш?

Зрачки мужчины расширились, поглощая всю радужку, когда он нагнулся к ней. Как завороженная, Ева уставилась на его губы.

— Может, у веров и нет любви, но я влюбился в тебя с первого взгляда.

Она счастливо рассмеялась, когда он подхватил ее на руки. И в этот момент им обоим было плевать на весь мир: на людей, на веров, на туманное будущее и на то, что в палату в любой момент могут войти. Главное — теперь они вместе. А вместе можно решить любые проблемы.

* * *

Антуан Андрулеску сидел в плетеном кресле, во дворе своего особняка, и наслаждался закатом в обществе контрабандного коньяка. Солнце клонилось к западу, его прощальные лучи золотили напиток в бокале. Глава Химнесса довольно щурился, чувству себя вполне удовлетворенным. Еще бы, и генный материал для будущих опытов получил, и от непокорного приора избавился. Пусть теперь люди ломают голову, что с ним делать. А он, Антуан, тихо и мирно начнет выводить новое поколение. Два дня назад уже был сделан забор яйцеклеток у девушек-гибридов. Так что с минуты на минуту должен позвонить лаборант и сообщить об успехах.

Пискнула мобилка, лежавшая на столе.

А вот и он.

Все еще сыто улыбаясь, Антуан поднял трубку.

— Слушаю.

— Мастер, у нас возникли проблемы с оплодотворением яйцеклеток.

— Какие проблемы?

— Вам это не понравится…

Улыбка моментально сползла с лица Андрулеску.

Нахмурившись, он процедил:

— Говори.

— Сперматозоиды Каховского не подходят для наших целей. Мы провели несколько тестов… В общем… Его сперматозоиды гибнут, стоит им только соприкоснуться с любой яйцеклеткой.

Антуан стиснул бокал с такой силой, что стекло затрещало. 

— Хочешь сказать, что они дефектные? Это невозможно! Он уже зачал ребенка и не может быть бесплодным.

Лаборант на том конце замолчал, обдумывая информацию, потом неуверенно произнес:

— Женщина, которая от него зачала, случайный партнер? 

— Нет. Она его пара, — процедил мастер сквозь зубы, уже понимая, что услышит в ответ.

— Значит, все дело в этом. И в способности к обороту. Такие, как Лукаш Каховский, могут иметь потомство только от тех, кого избрал внутренний Зверь.

Зарычав, Андрулеску швырнул телефон под ноги. А потом наступил, растирая пластик по мраморным плитам. Лукаш снова его обыграл.

КОНЕЦ