Сердце куклы

Как-то уж слишком странно — не иметь возможности управлять собственным сном, не иметь возможности проснуться. Девушка повернулась к двери, которую благоразумно оставила приоткрытой, но не успела она и шагу сделать в сторону выхода, как неощутимый порыв ветра (или чей-то злой воли) захлопнул дверь прямо перед ней. Не впадая в панику, блондинка спокойно попыталась толкнуть деревянную створу, та, разумеется, не поддалась. Прикоснувшись к ручке, девушка тут же с проклятием отдернула ладонь: металл выглядел совершенно обычным, но на ощупь оказался раскаленным.

"Хм, ситуация определенно все больше напоминает дурной хоррор… Вот только экшена маловато". Неожиданно Долл снова почувствовала какое-то движение в зеркале за своей спиной. Резко обернувшись она поняла, что была чертовски права с мыслями об ужастиках. Из горла девушки вырвался отчаянный крик, такой пронзительный и жуткий, что даже у нее самой волосы встали дыбом.

…Жуткая трещина в зеркале теперь проходила не по стеклу. Казалось, она стала еще глубже и теперь разделила отражение самой Долл на две части. Одна половина оставалась вполне человеческой — только глаза поражали сверкающей белизной, поглотившей и зрачок и радужку. Зато другая… другая вполне могла быть создана безумным воображением мастеров ужаса, вроде Стивена Кинга и Клайва Баркера.

Пергаментная растрескавшаяся кожа, из шрамов которой сочилась пунцовая, почти черная, загустевшая кровь. Тонкий безгубый рот, ощерившийся обломанными желтыми зубами. Глазницы с ввалившимися высохшими, как чернослив глазами. Лицо, принадлежащее существу, которое вполне могло быть ровесников самого времени.

Жуткое, древнее — оно являлось олицетворением жестокой Вечности, которая не щадит даже бессмертных.

В это мгновение Долл с невероятной ясностью осознала, что этот обезображенный тысячелетиями лик, то что будет с ней… или было когда-то. В это мгновение она страстно пожелала собственной немедленной смерти.

* * *

А между тем девушке и в реальности не становилось лучше. Антон с тревогой отметил, что кровавые слезы так и продолжали струиться по ее мраморной коже, оставляя на ней ржавые полосы. А еще тело девушки стремительно холодело, становясь таким ледяным, каким не бывают даже вампиры. Это была даже не прохлада мертвого — настоящий мороз, как от антарктического айсберга. Флай мимоходом заметила, что скоро связь Долл с этим миром будет прервана окончательно. Фактически это означало смерть, но брат с сестрой понимали, что, вероятно, это окажется многим хуже.

Семаргл уже потерял всякую надежду получить помощь от сестры и просто беззвучно молился своему мистическому отцу и всем прочим известным ему богам. Не за себя просил, конечно. Только за то, чтобы для этой девушки все окончилось благополучно. Если бы только он сам был вхож в иллюзорный мир!.. Но роль Семаргла (что древнего бога, что его потомков) заключалась лишь в охране границы между явью и навью. Он не должен лезть в то, что происходит в каком-либо из измерений. Защита людей от нежити была частью этой службы, ведь вампиры не принадлежат человеческому миру. Возможно Семаргл-отец обладал полномочиями, позволяющими порой нарушать правило невмешательства. Но у Антона их точно не было.

Как бы то ни было, отправление в мир иной (не просто иллюзорное создание снов, а то место, в которое можно попасть только тем, кто мертв или находится на грани смерти) — дело рисковое. Даже для волшебных существ, имеющих определенные преимущества это было почти равносильно самоубийству. Когда первый запал отчаянье немного поугас, Антон понял, что не имеет право просить свою сестру о таком. И если в нави что-то пойдет не так, он потеряет сразу двух дорогих ему людей.

Тем сильнее было удивление парня, когда Охотница со вздохом проговорила.

— Я сделаю это.

— Но ты ведь…

Флай вскинула руку в предупреждающем жесте.

— Я помню. Нет нужды повторять то, что я сама сказала несколько минут назад. Да, мне не нравится эта девчонка. Можно сказать, что эта заносчивая блондинка меня жутко бесит. Но в данный момент речь идет не о моих антипатиях. Слишком важные вещи связаны с этой вампиршей. И я это знаю и не могу игнорировать.

— Ты не обязана… ни ради меня, ни ради долга, ты не должна рисковать собой, — серьезно сказал Антон.

Эос в задумчивости прикусила губу.

— Я ведь уже все решила. Хотя не хотелось бы бросать младшего брата на растерзание чокнутых вампиров именно сейчас. Если я не вернусь — значит мое время уже пришло. Но девчонку я вытащу в любом случае, обещаю.

Она крепко обняла брата — все же столько лет они бок о бок сражались с вампирами… Флай уже привыкла, что рядом всегда есть кто-то близкий и родной, понимающий большую часть твоих тревог.

— Спасибо, — поблагодарил ее семаргл. Что бы там не говорила Охотница, но он-то прекрасно понимал, что на это она идет по большей части ради него. "Боги, сделайте так, чтобы она, наконец, обрела покой и отыскала своего Дракона", — мысленно попросил он, зная, что Флай также услышит это.