Сердце льда

Нат обернулась и завизжала. К ней тянулся почти разложившийся труп какой-то девушки. Кожа свисала с ушей пугала, а плоть давно превратилась в раздувшуюся вспухшую массу. Пугало тянуло к Нат холодные мертвые руки. Спустя миг существо рухнуло на землю: Уэс прострелил пугалу колени.

– БЫСТРЕЕ!

Уэс протянул Нат руку, и она судорожно вцепилась в его пальцы.

Пугала мельтешили повсюду: толпились на дощатой дорожке, выбредали из теней, из гнилых павильончиков аттракционов, из-за сломанной карусели. Их было так много, что некоторые проваливались через подгнившие доски причала и падали в темную воду. Пугала оказались отнюдь не безмозглыми: они двигались целенаправленно, стараясь найти опору для своих конечностей.

– Они не мертвые! – потрясенно воскликнула Нат, когда Уэс втащил ее на борт.

– Расскажи что-нибудь новенькое, – проворчал он.

Однако Уэс понял, что она хотела сказать. Ее ужас усиливался по мере того, как Нат усваивала новые сведения. Пугала не являлись мертвецами. Они были очень даже живыми, разумными: их страдания и отчаяние пугали своей глубиной.

– ТРЯСУН! РЕЖЬ КАНАТ! – приказал Уэс, вставляя ключ в зажигание и переключая двигатель с нейтралки.

Корабль по-прежнему был закреплен тросами, и когда он пришел в движение, два задних каната лопнули, так что их куски подбросило в воздух. Третий конец, носовой, вжался в переднюю часть корпуса и начал медленно перетираться. Скрежещущий звук мучительно резал слух.

Нат выхватила из-за пояса Уэса нож и разрезала канат. Прикосновение смутило его, однако он взял себя в руки и одобрительно кивнул:

– Правильно!

Серый канат пролетел над палубой и шлепнул Дарана по спине.

– Поосторожнее!

Солдат возмущенно посмотрел в их сторону.

– Извини! – крикнула Нат.

Увидев, кто именно это сделал, Даран поморщился и попытался улыбнуться:

– Ничего!

Теперь корабль освободился, и они стремительно рванулись от причала, оказавшись вне опасности. Неожиданно в трюме или в нижней каюте прогрохотал выстрел. Уэс обругал работорговца и его ленивую команду. Они-то с парнями знали, как уберечь судно от вторжения пугал, а вот работорговцы, похоже, не потрудились принять самые необходимые меры предосторожности.

– Бери штурвал! – приказал Уэс Трясуну и кинулся к выходу.

– Я с тобой! – выпалила Нат.

Уэс решил с ней не спорить.

Даран последовал за ними в качестве поддержки.

* * *

Зедрик сражался с очередной тварью и уже успел продырявить ей плечо. В ярком освещении каюты Нат увидела лицо пугала. Это оказалась девушка. Ее кожа посерела от трупных пятен, а пустые пурпурные глаза ничего не выражали. Но на ней была знакомая Нат светло-серая пижама.

– Помогите мне! – внезапно прошептала она. – Прошу вас!

Ее волосы… Нат заметила ослепительно-золотистые пряди, поблескивающие под слоем глины, жира и грязи. Это была сильфида… очень давно. У Нат кровь застыла в жилах. Что с ними случилось? Почему они такие?

Даран прицелился, но Уэс ухватился за ствол.

– Не надо, старина: отправим ее поплавать, – заявил он, вырывая оружие у солдата.

Пугало воспользовалось шансом и бросилось бежать, выскочив на палубу. А потом с плеском прыгнуло в океан.

Зедрик лягнул стену, но Даран поспешно вытащил его из каюты.

– Она тебя не коснулась? Ты уверен? – закричал он на брата.

– Почему ты ее отпустил? – спросила Нат, пристально глядя на Уэса. – Почему?

Она обратила внимание на то, что он не сделал ни одного выстрела на поражение.

Уэс убрал пистолет и пошел наверх по ступенькам.

– Она – не первый наш заяц. Они все пытаются отправиться с нами, пересечь океан.

– Пугала?

– Угу.

Нат устремила взгляд на пирс, где собрались сотни обреченных. Они шатались и стонали, протягивали к ним руки, умоляли, просили о чем-то. На берегу оказалось еще несколько ярковолосых, но измученных и грязных сильфов. Неподалеку маячили белоглазые дроу с серебряными лохмами. Странно, но дроу совершенно ее не испугали. Они были невыразимо печальными. Она поняла, почему Уэс не стал их расстреливать. Бедняги на них не нападали: они лишь молили о помощи.

Нат впервые разглядела их на столь близком расстоянии. Во время побега из медцентра она видела их издалека и сумела с ними не столкнуться, а теперь слишком хорошо поняла истину.

Вот в чем заключалась еще одна ложь правительства.

Отмеченные магией несли на себе метку смерти.

Пугала не являлись жертвами химических испытаний или лучевой мутации. Они были людьми. Мечеными, обладавшими магией. Их знаки разрушали их изнутри, расплавляли их плоть, заставляли тела разлагаться, оставляя разум нетронутым. Какая трагедия! Военные отгоняли их в зоны безопасности и в исследовательские центры, не давая встречаться с населением. И границу пересекать не разрешалось тоже из-за них.

Вот почему военные в К-тауне не трудились арестовывать меченую девушку, которая работала кассиршей. С их точки зрения, она находилась там, где нужно. Она уже слилась с отбросами, превратилась в хлам. Пугала были беглецами из медцентра, беженцами, не нашедшими дорогу – и их оставляли бродить по Свалке, где они тщетно искали смерть.

Или прибежище, надеясь на Синеву.

Точь-в-точь как она сама.