Сердце льда

Уэс обдумывал тактику. Нужно застращать работорговцев раньше, чем те поймут, насколько плохо вооружена команда «Альби». Нервы Уэса были натянуты как струна. Сейчас он мог только запастись терпением.

Выждав пару минут, капитан дал Трясуну знак.

Друг наводил пушку не спеша. Прицельного устройства на ней не было, поэтому Трясун полагался исключительно на чутье.

До корабля оставалась миля… полмили…

Уэс уже собрался окрикнуть Трясуна, когда тот, наконец, выстрелил.

Пушка грохнула так сильно, что палуба «Альби» содрогнулась. Все вокруг заволокло дымом.

Когда едкие клубы рассеялись, Уэс приуныл. Оказалось, что работорговцы не свернули с курса. Трясун промахнулся: ядро ударило в льдину примерно в десяти метрах от вражеского судна.

Трясун выругался. Уэс забрался к нему – за металлический щит.

– Ты не виноват, – сказал он другу, не отрывая взгляда от шакалов. – Заряду несколько десятков лет. Чудо, что пушка вообще в рабочем состоянии.

Держа наготове пистолеты, друзья как завороженные смотрели на корабль. Он напоминал их собственный изношенный и залатанный «Альби». Однако в отличие от «Альби», который восстанавливали с любовью, судно работорговцев было отремонтировано кое-как. Корпус, укрепленный автомобильными капотами, дверцами от холодильников и гофрированными листами металла, представлял собой неуклюжую лоскутную махину. Из труб густо валил дым. А еще Уэс заметил стволы, торчащие из металлического лабиринта на палубе.

Корабль был уже близко, и на «Альби» стало слышно, как шакалы переговариваются между собой.

Команда Уэса не шевелилась.

– Что они говорят? – шепотом спросил Роарк у Нат.

Девушка навострила уши.

– Толком не пойму.

Язык работорговцев показался ей зверским и ненормальным: сплошные согласные без гласных. А потом до Нат дошло, что они общаются на текстлихе: языке, который был предназначен для письма, а не для разговорной речи. Хотя Нат уже случалось слышать эту тарабарщину кое-где в К-тауне и изредка даже в Вегасе во время своей работы банкометом.

Корабль подошел к ним вплотную: наемники перебросили веревочную лестницу и начали перебираться к «Альби» на палубу. Оборванная группа мрачных парней и взрослых мужчин спрыгивала на доски. С ними было и несколько женщин весьма пугающего вида, вооруженных пистолетами и заточками. Нат насчитала в абордажной команде тридцать человек.

Стоявший наискосок от нее Уэс убрал пистолет.

– Что ты делаешь? – ужаснулась она.

Они ведь собирались сражаться! А теперь похоже, что Уэс решил сдаваться.

– Если мы вступим в бой, то умрем наверняка. Их слишком много. Я думал, они отправят только небольшой штурмовой отряд. Нам с ними не справиться, – пояснил Уэс. – Это чистое самоубийство. У нас нет выбора.

– Но мы…

Уэс не дал ей договорить.

– Я позволю им взять нас в плен. Может, мне удастся их уболтать: я хорошо знаю шакалов. А если нет, я все равно придумаю другой выход.

– Другой выход? – подозрительно переспросила Нат.

– Не беспокойся, твой кулон я им не отдам никогда, – произнес он. – Успокойся. Скорее, я его проглочу.

Он ухмыльнулся.

Уэс кивнул Трясуну и остальным.

Он медленно вышел из-за гаубичного щита, поднимая руки в знак того, что сдается. Команда последовала примеру капитана. С их стороны не было ни возражений, ни споров. Уэса это изумило: новые спутники выполняли приказы лучше его прежнего отряда. Малорослики пошвыряли серебряные кинжалы. Лианнан спустилась с мачты и величественно продефилировала по палубе, кутаясь в длинное одеяние. Трясун настороженно шагал рядом с ней. Нат показалась из укрытия последней.

Жестикулируя и переговариваясь между собой, работорговцы окружили малочисленный экипаж «Альби». Двое скрутили Уэса. У них были одинаковые шрамы на щеках, напоминающие царапины от веток или от кошачьих когтей. Уэс знал, что в самых слабых кланах работорговцев рождающихся там детей клеймят еще в младенчестве. Шрамы навечно отмечают их, как людей черного океана.

– И что, больше никого нет? – рявкнул самый рослый наемник.

На его лице не было шрамов, и Уэс понял, что громила вырос вне клана. Наемник использовал общий язык, но говорил мужчина грубо и едва разборчиво. От него разило морской водой, а одежда оказалась грязной и изношенной: очевидно, он решил носить свое тряпье, пока оно не рассыплется в прах.

– Да, – подтвердил Уэс.

– А разве у тебя отряд не был покрупнее? Два воина и четыре пассажира?

– Мы нескольких потеряли, – ответил Уэс.

Окружившие их пираты зашумели и тотчас замолчали, расступаясь и пропуская вперед капитана корабля. Нат едва удержалась, чтобы не вскрикнуть при виде его! Это был Иво Любич – Жлоб. Парень, у которого она выиграла «Альби».

Иво не изменился. Он оставался все тем же ухоженным красавцем с пронзительными и темными, как ночь, глазами. На предплечье парня темнела татуировка, изображающая скелет, никакого клейма на лице и в помине не было, зато имелся шрам над бровью. Нат обратила внимание на то, что он находился почти там же, что и шрам на лбу Уэса. Ей стало интересно: это совпадение или нечто иное?

Иво усмехнулся и сделал шаг по направлению к пленным.