Сердце лучше знает

— Я тоже благодарен за то, что нахожусь здесь, благодарен за новых друзей, в особенности за тех, кто владеет искусством шлифовки. — Он подмигнул Ребекке и продолжил: — Благодарен за воспоминания о прошлом и за то, что они сейчас приятны, а не болезненны, как прежде. А еще за то, что время — великий целитель. — Теперь Джошуа произнес последнюю фразу едва слышно.

Ребекка подняла стакан и провозгласила:

— За новых друзей и реновацию.

Джошуа улыбнулся и поднял свой стакан в ответ.

Прогулка по пологому склону была замечательной. Ребекка не уставала восхищаться красотами водопада и леса и не заметила, как они начали обратный путь вниз по тропе.

— Это как раз то, что мне было необходимо, — заметила она, когда они остановились полюбоваться очередным захватывающим дух видом. Она достала телефон и сделала несколько снимков, не потрудившись проверить почту. — Этот поход и помощь тебе в ремонте. Я не привыкла бездельничать. Но сейчас поняла, что мне нужно прервать рутину. Вчера я проспала шесть часов кряду. Это рекорд для меня.

Джошуа ничего не ответил, только понимающе кивнул. И это согрело ей душу.

— Трудно понять, когда ты на грани, — продолжила тем временем Ребекка. — Я с головой ушла в работу, сделать паузу означало для меня провал. Но пребывание здесь придало мне сил и уверенности, — призналась она.

— После смерти Габриэллы я пребывал в похожем состоянии. Я хотел быть идеальным отцом и, вероятно, душил детей чрезмерной заботой. Готовил каждый день домашнюю еду, стирал, убирал, и это помимо сумасшедших смен на работе. Я даже подменял заболевших официантов или су-шефа. Я не мог и не хотел остановиться.

— Я тоже взвалила на себя почти непосильную ношу, приняв пост художественного руководителя, и чуть не надорвалась. Некоторые коллеги думали, что я потерплю неудачу, даже хотели, чтобы я провалилась.

— Ревнивые соперники?

— Отнюдь, это скорее досужие домыслы. В основном труппа — это группа поддержки. На самом деле я обожаю наставничество. Я им в матери гожусь, но мне приятно наблюдать, как при моем участии они из гадких утят превращаются в прекрасных лебедей.

Ребекка колебалась. На самом деле ей не хотелось портить такой чудесный день упоминанием Айвана, но Джошуа был с ней настолько откровенен, что она не стала притворяться.

— У нас с бывшим мужем были очень разные представления о том, какой будет жизнь после завершения моей танцевальной карьеры. Он считал, что я должна присоединиться к нему в Лос-Анджелесе, растить детей, поддерживать его карьеру, возможно, заняться благотворительностью. Он не понимал моего стремления продолжать работать.

— Поэтому вы расстались?

Она кивнула.

— Развод был оформлен в прошлом месяце. Это было нелегко. Я думаю, он хотел наказать меня за то, что я не была той, кем он хотел меня видеть. Он оспаривал у моих адвокатов каждый пункт соглашения о разделе имущества, хотя я ни на что не претендовала, кроме того, что принадлежало мне с самого начала. Затем он натравил на меня прессу, заявив, что развод — это моя вина, что я помешанный на карьере трудоголик. — Она рассмеялась, понимая, что это прозвучало резко. — Как будто это было для него новостью. Чаша моего терпения переполнилась, и мне пришлось уехать из Нью-Йорка, чтобы скрыться от нападок прессы. Я впала в депрессию, — неохотно призналась она.

— Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти.

Она пожала плечами.

— Это не то же самое, что потерять жену.

— Но ты тоже потеряла кое-кого, а именно того человека, которым ты его считала. Ты наверняка вышла за него замуж, надеясь на совсем другой исход. Тебе позволено горевать о том, чего не было, Ребекка, какую бы форму это горе ни принимало. И если это гнев и ты хочешь выплеснуть его, полируя половицы у меня в коттедже, пол в твоем полном распоряжении!

Всего несколько дней назад смеяться над шуткой о ее разводе казалось невозможным, и вот как все изменилось.

— Я так и сделаю. Спасибо тебе.

— За то, что попросил тебя отшлифовать половицы? Пожалуйста.

— Нет, — сказала она. — За то, что выслушал. За понимание.

На мгновение Ребекка испугалась, что сказала слишком много, но проницательные комментарии Джошуа в какой-то мере смягчили боль и чувство вины, которые она испытывала. Она поняла, что скорбит. Скорбит по той полной надежд женщине, которая стояла в облаке цветов апельсинового дерева и давала клятвы, которые, как она верила, будут вечными. Скорбит по тому Айвану, в которого она влюбилась, по обаятельному, внимательному мужчине, который говорил ей, что она само совершенство, до того, как попытался изменить ее. Или, может быть, она изменилась сама по себе.

Может быть, он тоже переживал и именно поэтому так жестоко с ней обошелся во время бракоразводного процесса.

Когда они вернулись на парковку, солнце почти село. Несмотря на боль в мышцах, Ребекка впервые за много месяцев чувствовала себя легко и свободно. Ей нужно было простить и себя, и Айвана, и благодаря Джошуа она почти это сделала.