Сердце Льва

записывала события прошедших суток. В это время все спали и видели утренние сны, поэтому о деятельности философа никто и не догадывался.

Невидимое солнце посеребрило облака.

Натали умылась, надела тёплый халат, чулки, тёплые тапочки, повязала голову платком, взяла свой дневник и ещё одну чистую тетрадь, цветные карандаши, ручку, на кухне прихватила чистую тряпку и пошла в сад. Вытерла мокрый от росы стол, разложила письменные принадлежности, вытерла скамейку и села.

«Комментарии к ЧУДУ», – прочла она запись двухлетней давности на титульном листе новой тетради.

«История человечества насчитывает 50 веков. Я прожила 68 лет. Из них 50 я училась, учила и постоянно искала ответы на основные вопросы философии. Получается, что я занималась этим ни много ни мало, а один процент времени от истории всего человечества. Это совсем немало! Я всегда имела доступ к любой, накопленной веками информации и к мнениям не менее осведомлённых, честных, творчески мыслящих и талантливых людей. Кроме того, весьма вероятно, что в моём роду, на протяжении всех этих пятидесяти веков были грамотные люди, поскольку евреи – народ книги. Всё это позволяет мне надеяться, что имею право на самостоятельный анализ и свои мнения.

Решимость написать эти комментарии пришла ко мне лишь после того, как я лично пережила событие, которое во всех признанных человечеством источниках классифицируется, только как ЧУДО. Личное участие в таком уникальном событии само по себе является маловероятным и тоже может быть приравнено к ЧУДУ. Нескромно, но я горжусь тем, что это ЧУДО подготовила сама. Я воспитала человека, сотворившего это ЧУДО, а, значит, могу надеяться, что знаю о его истоках не только из посторонних источников».

Она в задумчивости подняла взгляд. Утренняя мелодия многоголосия птиц, запахи земли и растений, которыми пропитан рассветный туман, краски деревьев, цветов и далёких гор, – всё это великолепие вдруг обрушилось на её сознание. Прямо перед ней меж жёлтых цветков жасмина распустились фиолетовые цветы точно такой же формы. Над деревьями и кустами мерцали серебристые ореолы. Каждый лепесток, листок, веточка были чётко очерчены.

Единственная очарованная свидетельница неземной красы сидела и впитывала в себя эту райскую идиллию.

–

Никогда прежде я такого не видела, – стоило ей только так подумать, как красота сбросила свой сказочный наряд: куст жасмина потерял фиолетовые цветы и стал сплошным желтым пятном, серебристые ореолы деревьев исчезли, кроны их слились в одну общую массу зелени, многоголосие птиц потеряло мелодию и ритм.

–

Как? Почему? Куда вдруг всё исчезло и стало таким обыденным? – недоумённая и напуганная неожиданным мгновенным преображением, она, молча, сидела и старалась постичь суть происшедшей метаморфозы. – Что только ни почудится? – успокоила себя Ната. Она закрыла глаза, облокотилась о спинку садовой скамейки и запрокинула голову.

–

Имуля, – послышался знакомый шёпот, – ты всю ночь здесь просидела?

–

А тебе-то что не спится? – спросила воспитательница своего питомца. – Покоя от тебя нет.

–

Доброе утро… – он обнял её за плечи и поцеловал в лоб, – нет, оно просто шикарное!

Има опустила голову, открыла глаза и уставилась на куст жасмина.

–

Ты мне рассказывал, что мир намного красочнее, чем мы обычно видим его.

–

Да. Надо только расслабиться и уйти от постоянных мыслей. Весь мир мгновенно покажет тебе своё многоцветие. Появится много новых красок, каждый лепесток отдельно будет говорить с тобой, звуки сольются в мелодию, деревья утонут в серебристой ауре.

–

Посмотри на этот куст жасмина! Мне недавно показалось, что там рядом с каждым жёлтым цветком цветёт точно такой же едко-синего, скорее, фиолетового цвета.

–

Слава Богу! Имуля! Ты смогла войти в транс? Молодец! А ауру деревьев видела?

–

Да. Было всё, как ты только что описал. Я видела каждый листик, каждую веточку.

–

Так, продолжай.

–

Не могу. Как только я поняла, что вижу что-то необыкновенное, – всё пропало.

–

Это от страха. А вот дети только так и воспринимают

природу. Как только научишься медитировать, сможешь всегда видеть эту гармонию красок. Я тебя потренирую. Но теперь пойду спать. Мы должны быть в больнице к часу дня.

–

Иди. Выспись, родной.