Сердце льва

— Я знаю, это кажется невероятным, но проклятая лихорадка не отпускала меня годами. Я подхватил ее в юности, когда спал на сырой земле. Так часто происходит: человек мнит себя неуязвимым и презирает телесные нужды, а потом вдруг выясняется, что он не властен над своим телом.

— Это надолго?

— Не знаю, но мне ясно одно: сначала мне станет совсем худо, и лишь потом дело пойдет на поправку. Поэтому я и послал за тобой, Ги де Лузиньян. Не сегодня-завтра я так ослабну, что уже не смогу подняться. И пока я буду прикован к постели, ты должен взять на себя командование армией.

Ги был потрясен. Он не верил своим глазам. Неужели бледный полумертвец с холодной испариной на лбу — это великий, славный воин, который совсем недавно женился на принцессе Беренгарии?!

— Может быть, следует известить королеву? — растерянно предложил Ги. — Она будет преданно ухаживать за вами.

— Нет! Ни моя сестра, ни жена не должны об этом знать. Я не желаю, чтобы со мной нянчились, словно с женщиной. Все само пройдет, главное — не вставать с постели. Но мы не можем ждать, нам нужно покорить весь остров. Так что, мой друг, принимай командование на себя. Нельзя довольствоваться Никозией. Мы должны показать Исааку, что он потерял все.

— Я сделаю все, как вы велите, — ответил Ги.

— Запомни: мы должны быть снисходительны к нашим врагам. Я приказываю только одно: все мужчины, поднявшие против нас оружие, должны сбрить бороды. Это будет для них достаточным унижением. Ежели кто посмеет ослушаться моего приказа, то потеряет не только бороду, но и голову. Позаботься о том, чтобы это было изложено доходчиво. Как только приказ будет обнародован, надо строго следить за его неукоснительным выполнением. Никаких поблажек! В этом и заключается секрет хорошего управления государством. Все должны знать, что слово короля — закон.

Ги внимательно выслушал Ричарда и пообещал, что огласит его указ в Никозии, а затем займется покорением оставшейся части острова.

Ричард не сомневался в преданности Ги. И не только потому, что тот был по натуре честен и лишен коварства. Ги нуждался в поддержке Ричарда в борьбе против Конрада де Монферрата, ставленника короля Франции.

* * *

Ричард беспокойно метался в бреду. Ему чудилось, будто к нему пришел отец и обвинил в предательстве.

— Нет… вот уж кем я никогда не был, — невнятно пробормотал Ричард. — Я всегда говорил, что думаю… Да, я боролся с тобой, ведь ты хотел лишить меня законных прав… но я не обманывал тебя… никогда не обманывал!

На него накатились волны страха.

— Почему? — вопрошал Ричард. — Почему отец так меня ненавидел? И услышал приглушенный шепот:

— Из-за Алисии… все из-за нее.

Алисия! В горячке бреда он почему-то вбил себе в голову, что женат на Алисии, образ которой наложился на образ Беренгарии. Вот она совсем еще ребенок… а вот подросла, и Генрих начал на нее заглядываться…

Призрачный голос зловеще нашептывал:

— А все потому, что в ваших жилах течет дьявольская кровь. Ваша прапрабабка была ведьмой. Она угодила в лапы сатане, но перед этим успела наплодить сыновей. Вы все отпрыски дьявольского рода… все твои братья: и Генрих, и Джеффри, и Джон… все до единого. Потому вы всегда в раздоре…

Ричарду показалось, что он узнал насмешливый голос Филиппа.

Черт бы побрал эту проклятую лихорадку! Помнится, Филипп спросил его незадолго до начала похода:

— Да, но каково тебе будет в жарких краях? Как ты вынесешь палящее солнце?

— Не хуже, чем ты, — уверенно ответил тогда он.

А Филипп сказал:

— Насколько я знаю, ты давно страдаешь приступами лихорадки. А все потому, что любишь походную жизнь.

Но если полежать несколько дней в постели, приступы пройдут. А вместе с ними и бред. И в голове прояснится… Да-да, он непременно выздоровеет, время — лучший лекарь.

От Ги поступили хорошие известия. Он взял приступом замок святого Иллариона и Буффавенто. А в Кирении захватил в плен дочь Исаака. Ги спрашивал, что с ней делать. Не отпускать же на свободу единственную наследницу Исаака!

Ричард обрадовался. Значит, он правильно поступил, доверившись Ги!

Жар начал потихоньку спадать, но Ричард не торопился вставать с постели. Он давно убедился на собственном горьком опыте, насколько это опасно.

Ричард строго-настрого приказал не трезвонить о его болезни. Не дай Бог враги начнут распускать слухи, что он в тяжелом состоянии!

Скоро, очень скоро он встанет на ноги! Кипр к тому времени уже будет покорен, и войско сможет отплыть в Аккру.

Внезапно к Ричарду прибежал рыцарь с известием, что Исаак Комнин молит об аудиенции.

Ричард с трудом поднялся и сел в кресло. Стоя он принимать Комнина не рискнул, боясь, что тот догадается о его слабости.

Исаак припал к ногам Ричарда и в течение всего разговора не поднимался с колен.

— Что привело тебя ко мне? — сухо поинтересовался Ричард.

— Я пришел молить о прощении.

— По-твоему, ты его заслуживаешь?

— Нет, сир, не заслуживаю. Я совершил великую ошибку.

— И предательство, — сурово добавил Ричард.

— Но теперь я ваш душой и телом. Я поеду с вами в святую землю, — поспешил заверить Ричарда Комнин.