Сердце матери

На этот раз Тибольт не был таким сговорчивым и с недовольным видом объяснил, почему не хочет ехать к Валери и Жану-Марку. Основная его жалоба касалась купания:

— У них надо принимать душ каждый день!

Дома дети принимали душ через день. Эта деталь меня позабавила. Ведь самое главное, что контакт налажен: каждый раз, когда Валери и Жан-Марк заходили к нам вечером, Жюли охотно их целовала, да и мои сыновья радостно их приветствовали. Тибольт привыкнет к ежедневному душу, я в этом не сомневалась. Жюли тоже не захотела ехать к ним.

— Можно, я останусь ночевать у Сесилии?

— Почему?

— Просто мне так больше нравится…

У меня не хватило духу сказать «нет», так как я догадывалась о ее страхе, у которого не было имени, и в этот раз решила отправить только сыновей. В воскресенье вечером я отвезла Тибольта и Матье в их второй дом. Они шли туда без особой радости, но и не роптали. Вернувшись домой, я сразу почувствовала, что кухня слишком пустая. Не первый раз дети где-нибудь ночевали, но один или двое из них всегда оставались дома. На этот раз я была совсем одна, и мои дети ночевали в доме другой семьи, в километре от меня. К счастью, в тот вечер я была слишком уставшей, чтобы раздумывать над этим. Я рано легла в постель, и страх, сжимавший мне горло, исчез с первым же зевком перед телевизором. На следующее утро я вновь нашла то обстоятельство, что не нужно вставать на рассвете, очень приятным. Я прекрасно понимала, что мне действительно нужен отдых: малейшее действие утомляло меня, причем гораздо быстрее, чем раньше. Утром я спокойно пила кофе, когда зазвонил телефон. Это была Сесилия:

— Мари-Лора, мне позвонили из школы. Директор сообщила, что у Жюли болел живот и «где-то в районе сердца». Она попросила меня приехать и забрать ее.

— Ты привезла ее к себе?

— Да, я уложила ее в постель, все в порядке. Кажется, это просто приступ страха.

— Может быть.

— Хочешь, я привезу ее к тебе?

— Это невозможно: у меня консультация с врачом.

— Хорошо. Не волнуйся, я о ней позабочусь.

— Только держи меня в курсе дела.

— Конечно.

Моя Жужу… Такая спокойная и нежная. Скоро ей исполнится двенадцать лет, она уже меняется, но сама этого еще не замечает. Я вижу, как ей нравятся все эти девичьи штучки вроде прикольных нарядов и украшений. У нее уже проколоты уши, и я знаю, что она подумывает о косметике, хотя еще слишком юная для этого. Все дело в том, что у нее, как и у меня, очень чувствительная кожа. Как-то раз подружка ее накрасила, так Жюли стала красной, как вареный рак, и мне пришлось везти ее в неотложку!

Однажды, когда я, как обычно, выдала очередную дурацкую шутку, Карим сказал:

— Мари-Лора, ты просто фонтанируешь юмором! С тобой исчезнет целая династия.

— Нет! Я унаследую мамин талант к глупостям, — тут же вмешалась Жюли.

Хотя она редко делает глупости… Моя старшая дочь прилежная ученица, которая дома часами сидит перед компьютером, зависая в чате. Из четырех детей именно она, несомненно, лучше всего понимает, что произойдет. Благодаря ее рассудительности, «взрослым» размышлениям и искренности складывается впечатление, что она воспринимает сложившуюся ситуацию достаточно зрело. Думаю, она принимает близко к сердцу свою роль старшего ребенка и старается быть примером для подражания.

Я очень часто смотрю на записку на голубом картоне, прикрепленную у входа, которую она написала, когда узнала, что моя болезнь неизлечима:

«Мама, я тебя очень люблю. И это не просто слова, это правда. Я тебя люблю сильно-сильно-сильно, даже еще сильнее, мегасильно! I love you! Я всегда буду думать о тебе, всегда буду любить тебя, ты всегда будешь моей дорогой мамой, даже когда… Вот.

Целую. Жюли».

Проблема Жюли в том, что она хочет быть сильной, как мама, хотя ей только одиннадцать лет…

Поэтому этот приступ страха меня не удивил. Под давлением ситуации она просто не выдерживает. Но я знала, что моя дочь в хороших руках: Сесилия — это почти что семья. Я надеялась, что им удастся поговорить. Жюли пошло бы на пользу выговориться перед кем-то, кроме меня.

После обеда я позвонила Валери, чтобы справиться о мальчишках.

— Ну, как дела?

— Все хорошо. Тибольт с аппетитом поел вчера вечером и даже попросил добавки.

— Ничего себе! Дома его очень трудно заставить что-либо проглотить!

— Нет, все в порядке. Кстати, мы приготовили цыпленка и зеленую фасоль — то, что он любит. А вот Матье требовал тебя, когда ложился спать.

— И что ты ему сказала?

— Я объяснила ему, что он будет «баиньки» у нас. А в среду вернется домой. Он успокоился. Как ты?

— В порядке.

Повесив трубку, я поняла, что мне не хватает детей. Мне так хотелось немедленно отправиться к Валери и Жану-Марку и навестить их! Но я дала себе слово никогда этого не делать, чтобы не волновать их, а с этого момента решила еще и ограничить количество звонков Валери, когда дети будут у нее. Когда меня не станет, я не смогу проведывать их, поэтому пусть они привыкают к этому уже сейчас. Вечером мне позвонила Сесилия: с Жюли все было хорошо. Она сказала: