Сердце меча

— Не вздумай, — предостерег Моро. — Во-первых, тебе попадет уже за то, что ты со мной общаешься. Во-вторых, я вовсе не чувствую себя несчастным и покинутым. Я был вам чужим и останусь, Дик. Ваш остракизм для меня — никакое не наказание; скорее я радуюсь тому, что меня избавили от довольно-таки утомительного труда. Подумай сам: я лечу куда хочу, совершенно бесплатно, и вдобавок не обязан отрабатывать свой харч. Вот и думай, кого же, собственно, наказал мастер Хару…

* * *

…Два последних дня перед прыжком омрачились тем, что в пределах видимости обнаружилось звено патрульных кораблей Брюса — а значит, где-то рядом болтался и прыжковый корабль-матка. «Паломник» не переменил курса, лишь усилил тягу, стремясь как можно быстрее достичь дискретной зоны. Корабли Брюса не преследовали его и не требовали лечь в дрейф, держась чуть сзади и идя параллельным курсом.

— Знают, с кем дело имеют, — процедил сквозь зубы капитан Хару.

— Или мы свистим на всех парах прямиком к их мамочке, — сказал Вальдер.

— Не менять же курс.

— А почему? — спросила леди Констанс.

— А потому что это сразу же их насторожит. Здесь ничье пространство и они не имеют права нас тормознуть для досмотра. Так что нам дергаться незачем. А они знают, что если они заставят нас подергаться — мы, например, можем левиафана на них спустить.

— Если они откуда-то знают о вас, леди Констанс, это их не остановит, — сказал Майлз, и Дик вспомнил, что Бет подозревала Мориту в шпионаже в пользу Брюса.

Однако все обошлось. Патрульные корабли отстали, и «Паломник» без помех подошел к дискретной зоне — и в свой час Дик лег в пилотское кресло.

Пока он молился, наношлем запускал тоненькие, тоньше волоса и нерва, щупы сквозь кожу и кости черепа, сквозь ткань мозга к тем центрам, которые отвечают за восприятие, отнимал у него все ощущения, отсекая органы чувств — зрение, слух, осязание и обоняние, чувство веса и собственного тела; оставляя его глухим, слепым и парализованным, полностью переключая на себя вегетативную нервную систему — чтобы мятущееся сознание в черной пустоте без помех собралось в крохотную пылающую точку.

В состоянии сенсорного голода человек впадает в панику. Отсутствие сигналов от тела мозг воспринимает как смерть тела, и ужас — безотчетная попытка восстановить утраченный контроль: ощутить участившееся сердцебиение, дрожь в членах, напряжение раздувающихся легких. Обычного человека эта паника может свести с ума и даже убить…

Пилот же вырывается из-под сводов своего черепа. Таинственное шестое чувство, обычно подавленное пятью другими, расправляет крылья. «Господь позволяет нам смотреть в свое чердачное окошко, сынок», — говорил капитан Хару, и был прав. Пилот, отрезанный от себя и от мира, данного в обычных ощущениях, чувствует себя как Господь в первый день творения, когда все кругом пусто и безвидно, и лишь дух носится над мрачными водами Ничто. Пилот проникает в самую суть, улавливает глубочайшие и крепчайшие связи, которые стягивают мироздание воедино, и видит те места, где эти связи слабы, где их почти совсем нет.

Это и есть дискретные зоны. Дальше уже — дело техники: наношлем перехватывает импульсы с пилотского мозга и направляет корабль в пустоты времени и пространства. Самая распространенная гипотеза относительно того, как все это происходит, гласит, что неким особенным органом пилот чувствует гравитационные взаимодействия — не тяжесть, как все люди, нет, — а именно взаимодействия, пронизывающие и переплетающие Вселенную. Пилот чувствует их, как птица — магнитное поле, и по ним ориентирует корабль.

Словами это описать невозможно. Ни Дик, ни другие пилоты не ощущали дискретные зоны и непрерывные зоны как магнитные поля или что-то вроде. Вообще, никакие два пилота не ощущали это одинаково. Мозг, отчаянно пытающийся из себя самого добыть чувства, порождал галлюцинации, яркие и разные, у каждого свои. Ученые давно оставили попытки напрямую связать эти галлюцинации и проходческие способности пилота. Ничего доподлинно сказать было нельзя, кроме одного: так или иначе все пилоты-люди делились на три класса. Первые — их было большинство — будучи один раз инициированы товарищем-пилотом в «связке», как Дик и Майлз, сцепленные через сантор, могли потом повторить путь, по которому прошли — и только. Другие ощущали Вселенную шире и дальше вокруг себя, и улавливали внешние ориентиры — импульсные маяки — которые ассоциировали с ориентирами на звездных картах. Они могли «прыгать» на короткие расстояния от маяка к маяку. И третьи — пилоты высочайшего класса — были способны пролагать путь даже без этих ориентиров, настраиваясь на ритмы и импульсы далеких Галактик.