Сердце меча

Интерфейс-модуль мигнул и выдал раскладку по делу об убийствах мальчишек-беспризорников, членов уличных банд, которое Исия вел уже полгода без особого успеха. Началось все Первым летом. Мальчишка был найден утопленным в сахарном чеке, рот его набит сахарными листьями. Осень Акхат — еще два убийства: малолетняя шлюшка и ее дружок связаны именно в таком положении, в каком их застали, живот к животу, — и проколоты насквозь. Долгая Зима — четверо подростков умерщвлены одним и тем же способом: раздеты донага, связаны и брошены умирать перед воротами глайдер-порта. И одновременно — надписи, сделанные маркером на стенах: «Паразиты, берегитесь! Батальон страха ищет вас!», «Будешь жить честно или никак не будешь», «Смерть дармоедам» и тому подобное дерьмо. Весна Акхат — мальчик опять утонул в сахарном чеке, явных признаков убийства нет, но случай тоже подшит к делу.

Нет свидетелей. Крайне трудно получить какие-то показания о жертвах — для этого приходится погоняться за их дружками; задача не из легких. Информаторы запуганы до недержания. Кое-кто видел людей в черном. В глухих ветрозащитных масках, скрывающих все лицо. Никто не интересовался, куда эти люди шли и чем там занимались — вид одетых в черное к тому не располагал…

Вся эта блевотина была логическим продолжением взаимной неприязни космоходов и планетников, переросшей в открытую вражду. До и во время войны этот конфликт разрешался просто: планетники жили на планете, космоходы — в космосе. Разрыва в уровне жизни между ними почти не было: услуги планетников по обеспечению базы оплачивались весьма щедро.

Но война разоряла торговые флоты Рива — один за другим; пилоты гибли — и вот на «крыше» Пещер Диса образовался «корабельный город», а на бюджет Пещер что ни год, вешались несколько тысяч голодных ртов. Одна только остановка орбитальной верфи повлекла переселение четырех тысяч человек и шести тысяч гемов. Самое неприятное заключалось в том, что ни к какой другой работе космоходы не были приспособлены и в массе своей приспосабливаться не хотели. Муж той же Ашеры целыми днями ошивался в «высоком городе», бродил по еще не разорившимся дружкам и вспоминал былые дни. И сын, Илихау, «бегающий» с Сурками, удался, похоже, в него. Дети космоходов объединялись в уличные банды, которые благопристойности ради назывались «братствами», в подражание взрослым побратимствам космоходов; то же самое делали и дети планетников. Стайки мальчишек (девчонок было меньше) кучковались в немноголюдных переходах. В основном их времяпрепровождение состояло из виртуальных игр, нехитрого спорта вроде туннельного поло, танцев, секса, драк стенка на стенку и мелких преступлений. К криминалу побуждала не столько нищета — пока еще их семьи не голодали — сколько безысходность. Эти дети знали, что когда они вырастут, только одному из пяти удастся как-то пробиться в жизни. Они мечтали о космосе и едва ли нашелся бы хоть один, кто не пробовался на пилота. Но даже если бы они стремились найти работу здесь, на земле — вряд ли у них что-то получилось бы. Уровень жизни планетников тоже стремительно катился под уклон. Источником богатства Рива была межпланетная торговля и разведка в масштабах Галактики, рискованные дальние фрахты, приносящие баснословную прибыль, продажа открытых планет. Теперешний экспорт редких руд, кристаллов и уникальных безделушек вроде «лазурных огней», и на десятую долю не покрывал прежних доходов. И вот образовались три социальных слоя, разрыв между которыми становился все шире и глубже. Первый: армейцы, действующие космоходы и кланы, непосредственно производящие экспортный продукт. Второй: планетники, терраформисты и плантаторы, которые в принципе могли поддерживать уровень жизни своих кланов просто за счет натурального хозяйства, а также космоходы, имевшие до разорения собственность на планете. Им достаточно было просто не мешать, чтобы они ни в чем не нуждались. И третий: разорившиеся космоходы и те планетники, что потеряли работу в связи с разорением космоходов. Они жили в трущобах городов на пособие, которое цукино-сёгун выбила некогда из Совета кланов, и страдали не столько от бедности (это пособие было ненамного меньше жалованья Исии, рядового полицейского чиновника — правда, без учета взяток, но рядовым полицейским чиновникам много и не дают), сколько от потери прежнего, прямо-таки заоблачного социального статуса.

Но самым скверным было отсутствие хоть какого-то просвета. Все, даже несмышленые пацаны, понимали, что дальше будет только хуже. Еще несколько тысяч безработных — и Пещеры не смогут прокормить их. Придется или сокращать места гемов, переводя на них людей (чему никто не обрадуется), или… да нет, другого выхода просто нет, разве что ужимать пособия — в то время как цены будут расти и расти… Что за надежду пестует Шнайдер? На что он рассчитывает, когда рассчитывать не на что?

Главной ставкой было конструирование пилотского дара. Еще немного, обещали генетики, еще чуть-чуть, и каждая семья сможет заказать себе ребенка с генокомплексом пилота и вернуться в космос.