Сердце мертвого мира

  - Думается мне, когда он заприметил пропажу шара и своих записей, подумал, что его вот-вот разоблачат, не стал дожидаться и унес ноги. В такой-то суматохе - проще носком ветер ловить, чем искать Дюрана посреди развалин. Теперь-то под каждым камнем найдет себе пристанище от досужих глаз.

  - И попасть в лапы разъяренным горожанам? - Волшебница не разделяла уверенности дасирийца, хотя отчасти он был прав - разруха стала Дюрану союзником. С другой стороны ему нечего и надеяться на то, чтобы покинуть город с кем-то из северян. Разве что искать наемников, но таремка собственными глазами видела разрушенную до основанию гильдию Сопровождающих. Если там и остались уцелевшие, то они разбрелись по всему Сьёргу.

  - У него будто бы были какие-то дела с рхельцами, - неожиданно сказал Арэн, озвучив мысль таремки.

  - А рхельские послы все время были около Сарии, и никто из них не пострадал, - прибавила Миэ. - Что может быть проще - спрятаться под самым носом, там, где никто не станет искать. В духе Дюрана.

  - Нужно сказать Берну, - решительно заявил Арэн и даже успел сделать шаг к двери, прежде чем таремка остановила его окриком.

  - Хочешь спугнуть его? - недовольно проворчала она, нехотя поднимаясь на ноги. Осушила чашу с вином, поморщилась от жара в горле. - Берн горяч, на Сарию давно злость у него, сам же видел. Скажешь ему теперь - так он только сгоряча шум поднимает, а нашей змее только того и надобно. Опять пятки нам покажет - и всего делов.

  Арэн продолжал хмуриться, нижнюю часть его лица расшили кровавые ручейки.

  - Миэ, это не наша забота, - наконец, сказал дасириец, и таремка не могла не признать, что слова его справедливы. - Мы чужаки тут.

  - Чужаки, которые успели сунуть свои носы во все щели, - парировала волшебница. Вино разгорячило ее, развязало язык и Миэ стило больших усилий сдерживаться. - Мне певать на Артум, - сказала чуть резче, чем следовало - прочла это в глазах Арэна. - Северные земли всегда были слишком далеко от сердца Эзершата, жили обособленно и не встревали в наши беды. Дасирия, Рхель, Тарем - этим людям все равно, хоть бы мы и сгинули вовсе. Но насмешкою богов так выходит, что тот, кто может сесть на золотой императорский трон - здесь, в Артуме. Сария так наверняка интригу заплела за мужниной спиной. Берн может голову ей снять, но рхельцы - они как дождевой червь, бесконечны. Рассеки их на мелкие куски - из каждого вырастет новый, глазом моргнуть не успеешь. Они никогда ничего не затевают в одиночку. А уж тем более, когда на кону Дасирийская империя. Шиалистана они поставят императором, Фьёрн им помеха. И прибрать его духу не хватает.

  Чем больше Миэ говорила, тем яснее открывалась суть червоточины, что прогрызла Артум.

  - Жизнь Фьёрна может возвеличить ее. Сам посуди, кем она была все это время? Прислужница грубому мужику? Рхельки горды, спесивы и злопамятны. Теперь же она станет вести торг за то, чтоб ее сыну нашли достойное место при дасирийском дворце. Сария не так глупа, чтоб не понимать, что захоти большего - припрет рхельцев к стенке, а даже мышь, загнанная в угол, становиться храброй от страха. Пусть Рхель не спешит мараться кровью, но, когда иного выбора не останется...

  Миэ сделал многозначительную паузу, предлагая Арэну остальное додумать самому.

  - Ошибкой будет думать, что на кону стоят Северные земли, - добавила волшебница. - Им достается, но я пока не знаю от кого и за что. Но то, что разруха в Артуме рхельцам на руку - у меня нет сомнений. Однако же пристрелить кабана и освежевать его - это вовсе не одно и тоже. Потому мы ничего не скажем Берну.

  - Как только я получу ответы на письма - я ни дня не стану торчать в Северных землях, - предупредил дасириец. - Мы будто бы взяли уговор, что уедем как можно скорее.

  - Все так, - согласилась таремка. - Давай поглядим, что будет на церемонии. Рхельцы догадываются о твоих намерениях, Арэн, и как только фергайры опояшут голову Берна серебряный обручем Конунга, им не останется иного, кроме как торопиться скорее уладить свои делишки. Тот, кто спешит - спотыкается, а тот, кто выжидает в засаде - всегда на шаг впереди.

  - А кто тогжа сидит в засаде за нашими спинами? - догнал ее в спину вопрос Арэна, но таремка покинула комнату без ответа.

  Несколько следующих часов ушло на то, чтобы привести себя в порядок. Вдова Торхейма оказалась женщиной суровой и прямолинейной. Едва зайдя в их с Бьёри комнату, она дала понять, что делает это не по доброй воле, а по настойчивой просьбе Торхейма. Но ее прямота только позабавила Миэ - на фоне происходящего вокруг, таремка вдвое больше ценила честность.