Сердце мертвого мира

  Прямо посреди празднества, когда Арэн думал только о том, как бы поскорее унести ноги, да сделать то незаметно, в главный зал ворвались дурные вести. Дасириец сразу понял это, едва взглянул на нескольких северян, которые, расталкивая челядь и пьяных вождей, пробирались вперед. Пришедшие все были в грязи и крови. Один сильно припадал на правую ногу, второй крепко ухватил себя за плечо, будто боялся потерять руку. Третий, самый старый из них, чье лицо исполосовали шрамы, шел первым. В руке хромого был полупустой мешок, весь в гроздьях налипшей грязи. Люди расступались, поднялся шепот, но все трое следовали вперед, туда, где во главе стола должен был сидеть Берн. Арэн давно заметил, что хозяина Харрога тоже след простыл, еще подумал про себя, будто только он один ни сном, ни духом обо всем, что творится вокруг.

  - Где Берн?! - Прогрохотал бородач с изуродованным лицом. Смотрел при этом на стул, покрытый шкурой, точно к нему обращался.

  Говорил он на северном. За время, что провел в Артуме, Арэн научился так-сяк разбирать их речь, еще и Бьёри по его наставлениям регулярно обучала его новым словам.

  - Что сталось? - Вперед вышло несколько вождей. Их лица Арэн помнил. Один из них сражался с ним плечом к плечу, огромный, точно гора, обремененный животом, но от того не менее ловкий, чем сам дасириец.

  - Беда, - только и сказал старый северянин, обтер с лица кровь и пыль, сплюнул на пол алый сгусток, и посмотрел по сторонам. Осуждал веселье и не таил того. - Это вы верно застолье удумали, - заговорил зловеще, точно собирался беду пророчить. Так и сталось. - Из пепельных пустошей войско идет: шараши, тролли, гигантов видели еще. И твари какие-то, названий которым нет. Быстрые, точно ветер, смертоносные и убить их нельзя. Наши все полегли.

  - А Ирт где? - Спросил кто-то из толпы.

  Арэн не сразу понял, что вдруг стало не так. Только погодя, когда Бьёри потихоньку взяла его за руку, понял - тишина. Стихли песни, заледенели звонкоголосые струны, умолкли голоса. Только нет-нет да и рождался тревожный шепот. Дасириец, наплевав на гордость, попросил Бьёри помочь ему подняться. Оказавшись на ногах, отстранил ее и пошел вперед, стараясь миновать всякого, кто оказывался на пути, чтоб не столкнуться. Девушка семенила сзади - в замершем зале звук деревянных подошв ее сапог звучал набатом.

  - Нет больше Ирта, - ответил хромой. - Своими глазами видел, как те безымянные твари разодрали его, точно свора собак шмат мяса.

  Над головами пронесся ропот, а следом - громогласный голос Берн.

  - Ну-ка налейте вина им, чтоб глотки промочили, да все, как есть, по порядку рассказали, - сказал хозяин Харрога и прошел вперед, гневно рассматривая всех троих.

  Арэн видел, что северянин пьян: походка его размягчилась, глаза налились красным. И ему точно пришлось не по душе, что за его спиной велись подобные разговоры. Но тройке прибывших тут же протянули кубки, доверху полные вина, тут же завертелись служки с отрезами чистых тканей. Изуродованный шрамами отмахнулся от тряпки, которой услужливая женщина предлагала вытереть лицо и руки, а кубок принял с охотой: осушил его в два глотка, швырнул куда-то себе за спину. Серебро, встретившись с полом, уныло звякнуло, эхо разошлось кругом, предвестником тяжелого рассказа.

  - Ну? - Торопил Берн.

  - Конунгу буду рассказывать, нужно к нему немедля, времени нет - чернь ползет с севера, и счету ей нет.

  - Умер Торхейм, - бросил Берн. - Так что либо жди, либо говори, как начал, если спешное дело. Да имя свое назови.

  - Ота́ном кличут, господин, - после короткого раздумья, назвался тот. Спесь в его голосе пропала, уступив место недоумению и растерянности. - А как же так сталось, господин, что Владыка Севера...

  - О том после, - перебил Берн.

  - Воля твоя, господин. Три раза по три десятка воинов поехали с Иртом по приказу Конунга, проверить, все ли ладно близ границ с Пепельными пустошами. Путь наш был тяжким, дважды земля волновалась, после на аи головы посыпались огненные звезды. В дороге потеряли треть воинов. Я говорил, что надобно повернуть, но Ирт... - Тут Отан хватанул рукой по воздуху, - жест, полный досады, - и продолжил. - По пути мы несколько раз натыкались на норы, прямо в холмах, глубокие лазы. Но они большей частью никуда не вели, заканчивались земляными обвалами. Но на всякий случай, где можно было, заложили камнями.

  - Думаешь, шараши их рыли?

  - Откуда мне знать? - Передернул плечами изуродованный. - Похоже, что не лопатой скребли, а будто зверь какой себе логово делал. Но людоеды завсегда под горами прокладывали себе пути. Много нынче странного в тех краях, не к добру. Когда приехали мы, тихо все было. Мне раньше уже случалось туда с патрулями ездить, присматриваться да приглядываться. И в последний наш приезд ничего не бросилось в глаза, сверх обычного. Да только Ирт... Эх, чего уж там, шило ему будто в заду мешало, не сиделось на месте. Хочу, говорит, ехать дальше, нет у меня спокойствия. Глянем одним глазом, где твари поганые себе пути роют, и обратно. Да только не так вышло, как хотелось.