Сердце метели

— Это я беру на себя, мы просто купим Рождественский тур. У тебя загранпаспорт есть?

— Есть, но это слишком дорого.

— Нет. Сделай мне такой подарок, позволь действовать так, как я считаю нужным. Я уже мечтаю об этом!

— Я подумаю. Я ведь не могу ответить тебе тем же…

— Ты уже сделала для меня гораздо больше, чем думаешь… Ты хочешь спать?

— Не очень… Я любуюсь тобой. Ты такой красивый и гладкий.

— А тебе нравятся волосатые?

— Я не подходила к этому с такой точки зрения. У меня были другие критерии отбора, — засмеялась она и в тот же момент почувствовала его руку на своем животе. Второй раз оказался еще лучше первого, подарив им настоящую близость.

Проснувшись утром, еще не открыв глаза, Наташа вспомнила все и блаженно улыбнулась.

— Женщина, которая просыпается с улыбкой на устах, — мечта любого мужчины, — раздался голос Карела. Он стоял рядом в белом халате, волосы были влажными после душа, и нежно поцеловал ее. Она обняла его за шею. — Принести тебе завтрак сюда, или придешь на кухню?

— Приду, конечно. Я не люблю завтракать в постели. Только приму душ.

— Я жду тебя.

Когда они курили после завтрака, вместе убрав посуду, Карел сказал:

— Хочу, чтобы так было всегда. Переезжай ко мне.

Наташа задумалась.

— Нет, подождем, — решила она. — Вдруг я тебе надоем? Ты меня так мало знаешь. И потом, ты привык жить один.

— Я хочу привыкнуть жить с тобой. И чтобы ты привыкла…

— Все равно я так резко не могу.

— Ты никуда не спешишь?

— Нет, сегодня сказка. Утром в театре, я имею в виду. В сказках я больше не занята, взяли двух совсем молоденьких девочек. Возраст имеет свои преимущества.

— Замечательно. А я спешу. Мой возраст тоже имеет свои преимущества, сейчас ты в этом убедишься… — Он поднял ее на руки и отнес в постель…

13

В театре началась елочная кампания, весь мужской состав вовсю «дедморозил», и у Наташи образовались настоящие каникулы.

К ее удивлению, Карел действительно успел оформить все необходимые для отъезда документы и сообщил ей по телефону, что двадцать третьего декабря они должны улететь. Мама была так рада за нее и даже не расстроилась, что день рождения дочери они отпразднуют порознь. Таким образом, через день Наташа уже сидела в кресле самолета, все еще не веря в происходящее. Англия приветствовала их дождем и немыслимо зеленой травой.

Приятель Карела встречал их в аэропорту. Он оказался маленьким, загорелым, усатым и очень подвижным. Он окинул ее восхищенным взглядом и одобрительно покачал головой.

— Я думала, он сейчас заглянет мне в зубы, — сказала Наташа на ухо Карелу, когда они мчались по шоссе в красном «ягуаре».

— По-моему, он остался доволен. Решил, что ты еще можешь выиграть десяток заездов, — шепнул Карел.

На ферму Фрэнка они прибыли уже довольно поздно, переполненные впечатлениями, уставшие от долгой поездки.

Жена Фрэнка была миловидной, миниатюрной француженкой. «Изабель», — представилась она Наташе, расцеловалась с Карелом. Дом был украшен к Сочельнику, всюду висели колокольчики и веночки из зеленых веток, посмотреть на гостей прибежали дети — девочка лет восьми и мальчик помладше, повторявший все за сестрой. Они с любопытством рассматривали Наташу — им сказали, что она русская.

Хозяева были так радушны и непринужденны, что Наташа внутренне расслабилась. Все так устали, что легли спать пораньше.

Утром Наташа, умывшись и одевшись для прогулки, спустилась вниз. Улыбающаяся Изабель спросила:

— Карел спит?

— Да, я решила его не будить.

— Пусть отдыхает. Сейчас мы позавтракаем, и я покажу тебе свою мастерскую, если хочешь.

— Конечно.

Картины Изабель оказались яркими, пронизанными светом, фантастическими по сюжету. Было очевидно, что обыденная реальность ее совершенно не устраивает.

— Ты не станешь возражать, если я сделаю с тебя набросок? Карел все равно еще спит, я тебя не утомлю.

— Кем же я предстану на твоем рисунке?

— Кем предстанешь? Но ты же валькирия, это совершенно очевидно, — засмеялась Изабель, принимаясь за карандашный рисунок. — Если мне все удастся, я потом напишу тебя красками и подарю картину вам на свадьбу. Когда ваша свадьба?

— Мы еще не думали об этом.

— Тогда мне следует поторопиться. Вдруг в следующее воскресенье? — снова засмеялась Изабель.

Через полчаса она жестом пригласила Наташу взглянуть на рисунок. Голову вылетавшей из снежного вихря девы с лицом Наташи украшал скандинавский шлем, выбивавшиеся из-под него волосы сливались с метелью. Экстаз полета, на губах — улыбка утоленной страсти.

— Ты мне польстила, Изабель… Я тут гораздо красивее, чем в жизни.

— Нет. У тебя такое лицо, когда ты смотришь на Карела… Блондинка и темный шатен, и при этом неуловимо похожи — идеальное сочетание. У вас будут изумительные дети.

В мастерскую поднялся Карел. Увидев рисунок, схватил его и помчался к факсу снять копию.

— Эй, а мои авторские права? — окликнула его Изабель. — Давай подпишу. Оригинал мне действительно нужен, это будет картина. Твою девушку надо писать акварелью — такие чистые, полупрозрачные тона. Русские женщины очень красивы, но ты выбрал самую лучшую…

— Да, я знаю, — скромно кивнул Карел, целуя Наташу в щеку.