Сердце Мёртвого Дракона: Акт II (СИ)

Вопрос прозвучал так удивленно, что Тимофей невольно начал оправдываться:

— Когда я хотел призвать огонь, у меня все получалось машинально. То есть, сначала он был обычным, и только потом…

— Когда пробудились твои силы? После метеоритного дождя?

— Да. Я обучался не у Огненных волков, поэтому, возможно, я многого не знаю.

— Это не оправдание, — вздохнул Каз. — Но ты мог превращаться и орудовать ведьминым огнём как захочешь, поэтому называть тебя бездарностью я не стану.

«Поразительно, — угрюмо подумал Тимофей. — Меня унижают безо всяких обзывательств, и я ещё впридачу чувствую себя виноватым»

— Чем мне поможет обычный огонь, если я свободно пользуюсь ведьминым?

Каз посмотрел на Тимофея, как на облупленного. И если от взгляда Канто Зверев злился, то сейчас ему отчего-то хотелось сквозь землю провалиться.

— Обычный огонь, — мягко начал объяснения Каз. — доступен любому Огненному волку и даже магу. Ведьмин огонь, в свою очередь, раскрывает истинную сущность - любой Первородный поймёт, что перед ним стоит могущественный противник.

— То есть обычный огонь помогает скрываться, — подытожил Тимофей. — Скрыть свои настоящие силы.

— Правильно. Именно поэтому, чтобы иметь у себя в кармане такой козырь, как неожиданность, ты должен овладеть таким навыком, как «Свет двух огней».

Тимофей молчал, и Каз вздохнул.

— У каждого таланта в клане есть название. О, я совсем забыл, что ты рос не среди племени. Извини. Переводя на твой язык, ты научишься менять обычный огонь на ведьмин и обратно.

Тимофей выдохнул. Наставник говорил так обыденно, без единой эмоции, что Зверев начинал понимать Игоря: понять эмоции Каза было попросту невозможно. А от его тона Тимофей уже начинал кипятиться.

— Что вас не устраивает?

— Что ты имеешь в виду? По правде говоря, я даже доволен тем, что рос ты не под присмотром своего отца, — заметив, как Тимофей поджал губы, Каз спросил. — Мне называть его Огненным Драконом?

— Да. Давайте вернёмся к уроку?

Каз безмятежно улыбнулся.

— Хорошо. Я не стану загружать тебя сейчас, потому что, кажется мне, тебе и так придётся тяжко. Принцип действия огня прост - сколько выпустишь, столько и воплотится. Выпустишь много в одном месте - отзовётся ведьмин огонь. А дальше уже в зависимости от силы - если огня в тебе много, то и выпустить больше ведьминого огня тебе под силу.

— Значит, дело в том, что я выпускаю слишком много? — догадался Тимофей.

— Твои ресурсы, благодаря происхождению, практически не имеют границ. Разве что проблема в том, что тебе не хватает выносливости, поэтому пользование огнем быстро тебя изматывает.

— А у вас её хватает, — Тимофей старался, чтобы его фраза не звучала едко.

— Не огрызайся. Смысл в том, что ты не контролируешь свою силу и позволяешь хлестать ей из тебя подобно водопаду.

— И что мне с этим делать?

— Ты поразишься моему ответу. Медитировать.

Тимофей широко распахнул глаза и даже открыл рот.

— Что, простите?

— Медитировать, — терпеливо повторил Каз. — Лишь в полном спокойствии тебе удастся почувствовать разницу в огне, который ты выпускаешь на волю. Сначала будет тяжело, но потом это все доведется до автоматизма. Лучше всего для таких медитаций подходит наш лес.

— А сейчас мне что делать?

— Я лишь хотел понять, как много с тобой придётся работать.

— И как?

— Больше, чем я думал. Наш план будет таков: рукопашный бой и бой огнём. «Свету двух огней» будешь обучаться самостоятельно. Я могу тебе такое доверить?

Тимофей кивнул. А что ему оставалось? К тому же, делать ему все равно было больше нечего: в Глазэру он отпрашиваться ещё не пробовал, а рассказ про границы его способностей оказался довольно интересным и интригующим.

Остаток тренировки Каз прогонял Тимофея по всему полигону. Мужчина выглядел по-прежнему бодрым, а уже Тимофей еле ноги переставлял. Прежде он недоумевал, отчего Матвей и Игорь радовались исцелению от Каза, но теперь понял. Мастер переломал ему несколько рёбер, двигался так, что Тимофею приходилось изворачиваться и открываться, отчего он не успевал ставить блоки. А из-за его высокомерного поведения Зверев столько раз ошибался от ярости, что к концу отведённого времени на нем не осталось живого места.

Тимофей оперся о перила, из последних сил стоя на ногах, и сплюнул на снег кровь. Вывихнутое плечо пульсировало, каждый вздох вызывал острую боль. Ноги не держали, тело уже наливалось синяками.

Каз подошёл ближе и убрал руки в карманы. Его белые бинты насквозь пропитались кровью, и несколько капель, не сумевших впитаться, стекали к кончикам пальцев.

— На сегодня закончим, — сказал мужчина.

Он подошёл к Тимофею, и меж его пальцев заискрился ведьмин огонь. Каз приложил руку к ране на скуле, но Зверев с шипением отшатнулся.

— Что вы делаете?

Каз цыкнул.

— Я забыл, что регенерация ведьминым огнём на тебя больше не работает. Придётся тебе идти в лазарет.

Тимофей взглянул на мастера, но тот и правда выглядел, как человек, который провинился, но вместо вины в его взгляде по-прежнему ничего не читалось. У Зверева даже закралось подозрение, что Каз знал обо всем с самого начала.