Сердце Мёртвого Дракона: Акт II (СИ)

Противный скрежет, и Тимофей зажмурился. Затем пошёл дальше.

—…«Я живу на белом свете уже испокон веков. Я - царица каждой ночи, спутник тайн, наш мир таков. Что же про тебя, товарищ, жизней у тебя есть семь. В каждой будем неразлучны, словно свет и чёрна тень», — Фриц изменил голос, читая речь чёрного кота. — «Я уж вынужден прощаться, извини, краса Луна. Был я счастлив повидаться… — пауза. — Пусть и была вторая жизнь печальна.»

Васька по-звериному зарычал. Тимофей настороженно шагнул вперёд и заметил комнату за прочным непробиваемым прямоугольным стеклом. Чем-то она напоминала допросную, в которых Тимофею иногда доводилось сидеть.

Там бесился Васька. Оборотень был покрыт шерстью, с остроконечными кошачьими ушами и хвостом. Руки оканчивались когтями, в пасти выросли острые клыки.

«Ему вернули силы», — понял Тимофей.

Если вернули, то Васька точно справится и без него. Поэтому парень ускорился и проковылял мимо. Васька остановился и навострил уши - похоже, услышал шаги. Тимофей не остановился.

Стоило парню скрыться за поворотом, как вдруг позади него открылась дверь. Зверев прислонился спиной к стене и затаил дыхание.

— Как вы поняли, дорогие, — сказал Фриц, выходя в коридор. — Свою вторую жизнь наш котёнок прожил не совсем радостно, а Луна сообщает ему о его перерождении лишь перед самой его кончиной. Конечно же, о своих жизнях кот не помнит. А может, и не он один? Может, мы тоже?

Тимофей немного выглянул из-за угла и увидел, как Фриц открывает темную дверь со стеклянным окошком и проходит внутрь. Васька хотел броситься на него, но мужчина отработанным движением вогнал ему в шею шприц.

Оборотень затрясся и вновь превратился в человека.

— Жизни кота всегда заканчивались драмой, — вздохнул Фриц. — Но коты независимы и никогда не живут прошлым.

Фриц вытащил из кармана пульт и нажал на одну из кнопок. Стена отъехала в сторону, а вперёд выехал хирургический стол с кожаными ремнями. Фриц взял ослабевшего Ваську под руки и уложил.

Тимофей это терпеть не стал. Зверев проскользнул к открытой двери и с топором наперевес рванул к Фрицу. Мужчина осекся и вытаращил глаза.

— Как ты выбрался? — удивлённо выдохнул он.

Васька что-то слабо промямлил заплетающимся языком. Тимофей не сдержался и оскалился, с негодованием смотря только на врага.

— Ты обо мне слишком плохого мнения!

Зверев замахнулся, но перед глазами опять потемнело. Парень зажмурился и вслепую обрушил удар. Фриц с легкостью увернулся, и Тимофей услышал, что тот оказался сбоку. Зверев извернулся и снова махнул топором, но от изнеможения потерял равновесие и чуть не упал.

Фриц взвыл, и Тимофей не смог сдержать довольной ухмылки. Даже так попал.

— Раз тебе так не терпится, я отложу аукцион пантеры, — неожиданно прорычал мужчина ему в самое ухо. — И оставлю здесь тебя!

Тимофей почувствовал, как на его спину обрушился удар локтем. Парень вскрикнул и рухнул на пол, выронив топор из рук.

Фриц отвязал Ваську и повёл его на выход. Оборотень послушно плёлся, едва переставляя ноги и, похоже, даже не соображал, что происходит. Хирургический стол въехал назад, и стена медленно его закрыла.

Тимофей поднялся на четвереньки и захрипел. Дверь закрылась, шаги вскоре стихли. Через некоторое время динамик, находящийся в этой комнате в верхнем углу, затрещал.

Оттуда раздался голос Фрица:

— Я вынужден внести изменения в наш план, господа. Видите ли, я не очень люблю, когда мои аукционы прерывают…

Тимофей поднялся. Мог ведь уйти, черт побери, мог! А теперь заперт тут, как в какой-то тюрьме, и вынужден быть подопытной мышью. Или цирковой обезьяной, он до сих пор не понимал.

—…Поэтому давайте я вам расскажу сказку о таинственной Жар-птице, хранителе жестокой принцессы. А затем мы вместе с вами разберём и отправим её части, сотканные из огня, по всему миру! Посмотрим, кто заберёт её сердце!

Тимофей оцепенел. Сердце, «разберём на части». Хирургический стол…

Органы?!

Васька проторчал тут до самого конца и вырваться не смог. Вряд ли Фриц даст Тимофею взломать дверь, а сбежать в таком состоянии Тимофей не сможет. В конце трепли языком Фриц уложит его на койку и начнёт… Вскрывать?!

Стекло непробиваемое, сломать не удастся. Тимофей взглянул на дверь. Васька наверняка пытался её выломать, вон, даже царапины видны. Но та по-прежнему стояла на месте.

Нужно, чтобы Фриц сам открыл. Но как сподвигнуть его на это?

Тимофей прищурился. Так просто он сдаваться не намерен.

А что, если его разозлить? Что, если как-то сорвать ему этот, как он назвал, аукцион?

В любом случае, даже если ничего из его затеи не выйдет, то он хотя бы потянет время. А там уже, может, получится придумать что-нибудь действительно дельное.

Тимофей обхватил себя руками и сгорбился, стараясь казаться как можно более жалко. Если Фриц проводит аукцион и такие демонстрации, то наверняка где-то впереди стоит камера. Пусть покупатели увидят, что он далеко не завидный товар.

— Не любишь, когда тебя тебя прерывают? — тихо переспросил Тимофей. — А я не люблю, когда меня похищают и избивают до полусмерти!