Сердце Мириаля

— Если тебе уж так хочется уничтожить меня взглядом, то я здесь! — серебристо рассмеялась Тиришри.

Элион беззвучно выругался. Нечего сказать, подходящую напарницу навязал ему архимаг, и что хуже всего — он даже не может, если припечет, отвесить ей пару затрещин! Не улучшили его настроение и выходки коня — злобного и своенравного гнедого жеребца с глазами навыкате и крупными острыми зубами. Кергорн уверял его, что это самый быстрый скакун в конюшнях Гендиваля. Прежняя лошадь Элиона, смирная коренастая кобылка, терпеливо сносившая недостаток умения и сноровки у своего всадника, погибла на обратном пути из злосчастного похода в логово ак'загаров. Элиону ее здорово недоставало, хотя к лошадям он был равнодушен — для него они были всего лишь небесполезным видом транспорта. В отличие от гнедого зловреды покойная кобылка всегда была смирной и послушной. Она никогда не лягалась, не каталась по земле, пытаясь придавить всадника, не норовила проскочить под нижними ветвями дерева, чтобы вышибить Элиона из седла. Она-то никогда не выворачивала шею, чтобы ухватить зубами ляжку всадника всякий раз, когда он хотел сесть в седло! К тому времени, когда Элион затягивал подпругу и кое-как вскарабкивался на норовистого жеребца, он чувствовал себя таким измотанным, точно целый день таскал тяжеленные камни. И вдобавок всякий раз лишь тихо дивился тому, что оказался в седле, не получив ни единого укуса.

Дорога — а точнее говоря, едва заметная овечья тропа — начиналась прямо у последнего убежища и огибала зеленый отрог высокого холма, а затем полого ниспадала в глубокую травянистую долину, что тянулась, прямая как стрела, между двух холмов — и бесследно исчезала в Завесе.

Хотя Элион был чародеем уже добрый десяток лет, он так и не привык к безмерному величию Завес. Один вид исполинской магической преграды, которая рассекала на части весь мир, надежно разделяя земли разных рас, неизменно вызывал в нем суеверный трепет, смешанный отчасти со страхом. Завеса тянулась из бесконечности в бесконечность, заслоняя перед путниками весь мир. Она была похожа на гигантский водопад света, текущий снизу вверх — он струился прямо из земли и исчезал высоко в небе. Сегодня этот свет был не таким, как всегда: его обманчивая прозрачность сменилась молочно-мутным отливом, в котором кое-где мелькали полосы других цветов — темно-синего, изумрудного, янтарного, багряно-алого. Звук, который обычно исходил от Завесы, тоже смахивал на увеличенный тысячекратно рев водопада, но сегодня в этот гул вплетались потрескивание и пронзительный, порой почти скулящий визг.

Элион нахмурился:

— Цвета Завесы сегодня совсем не такие, как всегда. Куда подевалась ее прозрачность? Я никогда прежде не видел этого отвратительного мутно-молочного оттенка.

— Со звуком тоже неладно, — подхватила невидимая фея. — Прислушайся только к этому треску и визгу! Дело плохо, Элион, — куда хуже, чем мы предполагали. Похоже, что Завеса начинает рушиться даже здесь, на границах Гендиваля.

Когда путники приблизились к Завесе, все тело Элиона неприятно засвербело, словно под одеждой забегали сотни крохотных кусачих насекомых. Волосы у него на голове стали дыбом, и даже короткая бородка встопорщилась. Стараясь не обращать внимания на эти неудобства, молодой чародей сосредоточился и потянулся мыслью к могучей исполинской сущности, которая располагалась в самом сердце Мириаля. Нужна была лишь малая доля секунды, чтобы отдать приказ, открывающий Завесу, но в этот краткий миг человек по имени Элион исчез бесследно, а была лишь исполинская сущность, являвшая собой весь мир. Чистый, нечеловеческий разум летел сквозь бесконечность и вечность… и долю секунды спустя снова стал Элионом, дрожащим, слабым, но благополучно вернувшимся в обычный мир.

Могучий гул Завесы поднялся до невыносимо высоких нот. Магическая преграда разошлась надвое, точно занавес, и чародеи, зная, что времени у них немного, поспешили вперед, по ту сторону Завесы.

Едва гигантский мерцающий водопад сомкнулся у них за спиной, в лицо Элиону хлестнули струи ледяного дождя. Долина продолжалась и по эту сторону Завесы, только теперь под ногами хлюпала болотистая грязь. На краю долины холмы смыкались, и хотя туман заволок всю округу, чародей знал, что дальше гряда холмов постепенно переходит в огромный горный хребет, уходящий вершинами в пелену черных грозовых туч. Элион сощурился, пытаясь и простым, и мысленным зрением проникнуть через туманную муть. Живы ли там, в горах, Каз и Вельдан, или же они, вместе с драконьим провидцем, нашли свою смерть на опасных горных тропах?

Элион зябко поежился — ледяная струйка дождя потекла по затылку — и запоздало натянул на голову капюшон.

— Поехали, — бросил он Шри. — Поднимемся в горы и поскорей узнаем, что там стряслось.

Ответа не было. — Шри! Где ты?