Сердце Мириаля

— Тебе что, сегодня больше нечем заняться, кроме как шататься по Священным Пределам? — резко осведомилась она.

— Нечем, госпожа. У меня нынче свободный день. Не моя вина, что мне и вправду нечем заняться. — С этими словами Барсиль попытался ускользнуть, но женщина-кузнец преградила ему дорогу.

— Рада слышать, что ты сегодня ничем не занят, — вкрадчиво сказала она. — У нас со старшим конюхом Фергистом имеется для тебя поручение. Я хочу, чтобы ты сопроводил моего ученика и двух новых коней на лесопилку госпожи Тулак.

Барсиль зло сузил глаза, но тут же принял добродушный вид.

— Само собой, госпожа. Ты же знаешь, тебе я всегда рад помочь. Э-э… я только сбегаю надену другой плащ…

— Не суетись, — жестко сказала Агелла. — Сойдет и этот.

Она отлично знала, что стоит Барсилю отойти хоть на шаг — и больше он сегодня ей на глаза не попадется. А завтра, благополучно отвертевшись от неприятного поручения, явится к ней с виноватым видом и сочинит какую-нибудь правдоподобную причину своего отсутствия.

— Иди со мной, — бросила она. — Вы должны отправиться в путь немедленно — нельзя тратить время попусту, если, конечно, ты, Барсиль, хочешь нынче же вечером вернуться в Пределы. Пошевеливайся, Сколль. Ты взял оба тюка? Отлично. А теперь в путь.

Барсиль ничего не мог поделать. Он уже признал, что свободен от службы, а старший конюх и старший кузнец намного выше по положению, чем простой солдат, будь он даже Меч Божий. Решение Агеллы явно не доставило радости ни гвардейцу, ни ее бывшему ученику. Стремительно шагая вперед, она и не оглядываясь знала, что эта парочка плетется за ней с такими кислыми физиономиями, словно оба объелись незрелых слив. Ничего, подумала Агелла. Может, хоть это научит стервеца Барсиля в будущем не совать носа в чужие дела. Бедняге Сколлю, конечно, такой спутничек не в радость — но что поделать? Почти все гвардейцы, на которых можно положиться, сегодня либо патрулируют городские улицы, либо отправились в горы с иерархом.

Сколль поверить не мог в такое невезение. Всякий раз, когда он решал, что хуже быть уже не может, на него валилось новое бедствие! Он враждебно оглянулся на Барсиля и обнаружил, что гвардеец сверлит его злым пронзительным взглядом. Сколль понял значение этого взгляда: его предостерегали ни в коем случае не проболтаться насчет жилета. «Ну, погоди у меня! — было ясно написано на лице у Барсиля. — Уж ты мне за все поплатишься!» Юноша содрогнулся. Даже если он сумеет за всю дорогу ни разу не свалиться со своего коня — наверняка прибудет на лесопилку с парой свежих синяков.

Когда Агелла и ее племянник в сопровождении надувшегося от злости гвардейца вошли во двор конюшни, пара сефрийцев уже дожидалась их. Кони были привязаны к прочному кольцу, намертво вколоченному в высокую стену, окружавшую двор. Сколль заметил, что все конюхи старательно держатся на почтительном расстоянии от вороных исполинов. Хотя чужой жилет и принес уже Сколлю немало неприятностей, сейчас юноша был ему даже рад. Не в силах удержаться от искушения, он зашагал к вороным, посвистывая точь-в-точь как жена торговца. Кони тотчас насторожили уши и так рванулись к нему, что веревки натянулись, точно струны. Сколль достал из кармана горсть зерна и сушеные яблоки, которые прихватил в пивоварне, покуда прощался с Марилл. Сефрийцы окружили его, выражая свою радость тоненьким ржанием и обнюхивая Сколля, точно исполинские щенки.

— Будь осторожен, — негромко проговорила Агелла. Она предусмотрительно стояла поодаль, так, чтобы воронью не дотянулись до нее. Сколль изрядно взбодрился, прочтя на ее лице изумление и — блаженно надеялся он — восторг.

В эту минуту из конюшни, хромая, вышел Фергист.

— А, вот и вы! — бодро воскликнул он.

Агелла притворилась, что не замечает его хромоты.

— Все готово? — спросила она.

— Само собой — и я буду только рад, если никогда больше не увижу этих вороных бестий. — Старший конюх одарил своих обидчиков неприязненным взглядом. — Когда я выводил их во двор, треклятый жеребец лягнул меня — да так, что чуть не оскопил — а мерин едва не откусил руку.

Губы Агеллы подозрительно дрогнули.

— Какую лошадь ты дашь под седло Сколлю? — спросила она.

— Вот с этим у нас трудности, — промямлил Фергист, почему-то стараясь не смотреть в глаза юноше. — Понимаешь ли, кони в эти трудные времена изрядно поднялись в цене, и я просто не рискну отдать мальчишке лошадь из Пределов. Притом же у меня сейчас и нет свободных лошадей.

— И что же, по-твоему, бедолаге делать? — резко осведомилась женщина-кузнец. — Ты что, хочешь, чтобы новичок в верховой езде ехал верхом на бестии, которую не можешь укротить даже ты? Или он, по-твоему, должен добираться до лесопилки пешком?

— Нет-нет! — поспешно возразил Фергист. — Не кипятись ты так — мальчик пешим не останется.

Он скрылся в конюшне, но скоро вышел, ведя в поводу низкорослую, бурую с белым ослицу весьма злонравного вида.

— Это животное было вместе с сефрийцами, — кисло сообщил старший конюх, — и, должен признаться, причинило нам ничуть не меньше хлопот.