Сердце Мириаля

— Предупрежу Элиона, чтобы держался отсюда подальше. Надеюсь только, что он найдет где укрыться.

— Уж лучше пусть его присыплет снежком, чем Блейд примется задавать ему ненужные вопросы.

И Тулак, мысленно радуясь тому, что ее гостья умеет подчиняться приказам, поспешила к двери.

— Иду, иду! Ох, мои старые косточки… Ой, ваши милости! — Почтительно склонив голову (будь она проклята, если станет кланяться этим сукиным отродьям!), наемница отступила в сторону, пропуская незваных гостей. — Входите, ваши милости, входите и располагайтесь, — лопотала она, указывая на жарко пылающий огонь в очаге. — Какая честь для меня — принимать таких важных гостей!

Мазаль стоял в своем углу, яростно хлеща себя хвостом по бокам и зловеще вытянув шею — пускай, мол, только кто-нибудь подойдет поближе!.. При виде коня Блейд так и застыл на пороге, брезгливо скривив губы.

— Старуха, — холодно процедил он, — я не привык ночевать под одним кровом со скотом.

А Мазаль не привык ночевать под одним кровом с такой швалью, как ты, бессердечная гадюка! Впрочем, Блейд не узнал ее, а это самое главное. Тулак сделала глубокий вдох и разжала стиснутые зубы.

— Прошу прощенья, ваша милость, — жалобно пролепетала она, — мне ужасно жаль, что так вышло, только этот конек — самое ценное, что у меня есть, а в амбаре его оставить ну никак нельзя. Ветхий он, амбар, дунет ветер — того и гляди крыша провалится…

— Значит, там нельзя разместить наших коней?

— Никак нельзя, ваша милость. — Особенно если дружок Вельдан проголодается!

Блейд смерил старую наемницу таким презрительным взглядом, что у нее кровь закипела в жилах.

— Где же мне тогда устроить моих людей, глупая ты старуха? — резко осведомился он. — Там, во дворе, мерзнут на ветру два десятка солдат!

Где устроить твоих людей? Да засунь ты их себе — знаешь куда?..

— Ой, ваша милость, да пускай заночуют на лесопилке. Там тепло, сухо и полно растопки, есть очаг и все такое прочее. Места там в достатке и для людей, и для лошадок.

— Прекрасно. — Блейд вышел во двор, и Тулак услышала, как он вполголоса говорит что-то командиру своих солдат. Через минуту он вернулся.

— Со мной иерарх, но на вершине горы он захворал, и ему нужен должный уход. Я останусь ночевать здесь, в доме, а со мной — лорд Заваль и двое гвардейцев, которые будут за ним ухаживать. Остальные устроятся на лесопилке. А теперь будь добра, убери из кухни этот мешок с костями, и пусть себе торчит в своем амбаре. Если нас здесь занесет снегом, он нам еще пригодится.

Ужас ледяным клинком пронзил грудь Тулак. Съесть Мазаля? Да скорее ты сам сдохнешь, сукин сын! Я собственными руками вырву у тебя сердце…

Блейд смотрел на Тулак хорошо ей знакомым, холодным и злым взглядом и нетерпеливо притопывал ногой.

— Есть тут кто-нибудь еще, кроме тебя?

Если ты не прекратишь топать на меня своей чертовой ногой, я подрежу ее начиная с головы.

— Есть, ваша милость, моя внучка, только она сильно хворает, кровью кашляет и жар. Ну да вы не беспокойтесь, ваша милость, она в своей комнате и из нее не выходит. Ваши милости от нее заразу не подцепят. Рядом с ней есть свободная спальня, а еще славная уютная комнатка на чердаке, с большой и мягкой кроватью.

— Я буду спать на чердаке, — твердо объявил Блейд. — Иерарх может разместиться в спальне внизу.

Правильно, жалкий ты трусишка — пускай этот бедолага ночует по соседству с заразой.

— Как пожелает ваша милость. Сейчас подыщу для вашей милости чистое белье.

— Нет, старуха, вначале ты уберешь отсюда эту растреклятую клячу!

— Для вашей милости — что угодно. — Да чтоб у тебя вся мужская гордость напрочь отсохла!

Тулак поспешно накинула куртку и вывела недовольного Мазаля из кухни, в душе горячо молясь, чтобы своенравный конь мимоходом не лягнул Блейда, — но все же почти пожалела, что этого не случилось. Когда она направилась к выходу, навстречу ей двое кряжистых солдат наполовину ввели, наполовину втащили в дом иерарха. Чем же это он так захворал, бедолага? Иерарх бессильно обвис в руках своих спутников, глаза его закатились, голова с дурацкой ухмылкой моталась из стороны в сторону.