Сердце Моего Монстра

Выражение лица Кирилла не меняется, несмотря на сеанс раскрытия секретов Виктором. Его взгляд становится еще более мрачным, зрачки почти поглощают радужку.

Я пытаюсь улыбнуться, хотя и осторожно.

— Ты готов к этому поединку?

— Ты выглядишь по-другому.

Мои щеки краснеют без моего разрешения.

— Хорошо по-другому?

— Плохо.

— Пошел ты, — шепчу я.

Он впивается пальцами в мою руку.

— Ты так оделась, как только заметила Виктора? Не знал, что он в твоем вкусе.

— Может, и так, — я поднимаю подбородок.

— Это так? — его губы кривятся в улыбке, но это больше похоже на пугающую ухмылку. Мне не нравится, когда он так спокоен. Это верный способ понять, что он замышляет что-то гнусное.

— Да. Я решила оставить свои варианты открытыми на случай, если мы разведемся, — я знаю, что провоцирую его, но он сделал это первым.

Я принарядилась для него, а этот гребаный урод заставляет меня чувствовать себя плохо.

В один момент я стою, а в другой он хватает меня за горло, его пальцы сжимают по бокам так, что я оказываюсь обездвиженной.

— Тебе нужно научиться, когда стоит заткнуться, Саша.

Я бью его по руке и пинаю по ноге, но он едва позволяет мне двигаться.

Это всегда гребаная борьба с этим человеком. Как будто я сражаюсь с быком без шансов на победу.

— Отпусти меня, придурок, — задыхаясь, процедила я.

— Пойми это, жена, — он говорит так близко к моему лицу, что его рот почти касается моей щеки. — Для тебя нет других вариантов, кроме меня. Если ты будешь продолжать настаивать на том, что они существуют, я заставлю тебя наблюдать за тем, как я убиваю всех и каждого.

Со мной определенно что-то не так. Иначе почему, черт возьми, его дикие прикосновения и безумные слова повышают температуру в моем теле?

Может быть, я такая же испорченная, как и он.

Может быть, я влюбилась в него в первую очередь потому, что он говорит с той частью меня, о существовании которой я даже не подозревала.

Он толкает меня назад, но я падаю на траву, так что удар получился не очень сильным. В последнее время он так часто меня толкает и швыряет, что я всегда ожидаю какого-нибудь падения.

— Похоже, тебе нужно напоминание о том, кому ты, блять, принадлежишь, — он нависает надо мной, как разгневанный бог, его грудь сильно вздымается и опадает. Его тонкая серая рубашка облегает мышцы, оставляя мало места для воображения.

Он стягивает с меня шорты, и я с шипением вдыхаю, когда ткань создает трение о мой набухший клитор.

Он отбрасывает шорты в сторону.

— Ты даже ничего не надела под них.

— Ты же сказал мне не делать этого.

Он шлепает меня по киске, и я дергаюсь. Святое дерьмо. Это должно быть так приятно?

— Тссс. Больше ни единого гребаного слова, Саша.

— Пошел ты.

Он снова шлепает меня по киске, а затем трет мой клитор. Моя голова откидывается назад, а сердцевина пульсирует.

Я думаю, что сейчас кончу, но он вдруг убирает пальцы.

— Какую часть фразы «заткнись, блять», ты не понимаешь, мм? — он нависает надо мной так, что его колени оказываются по обе стороны от моей головы, и дергает меня за волосы. Боль взрывается в моем скальпе, но у меня нет времени сосредоточиться на этом, так как он освобождает свой член и прижимает мое лицо к своему паху. — Похоже, мне нужно трахнуть этот рот, чтобы заставить замолчать тебя.

Я размыкаю губы, чтобы сказать что-нибудь, но он использует эту возможность, чтобы ворваться внутрь. Его член упирается в заднюю стенку моего горла и остается там.

Я смотрю на него, слезы выступают на моих веках, и срабатывает рвотный рефлекс.

Я не могу дышать.

Я не могу дышать, черт возьми.

— Это те глаза, в которые я хочу смотреть. Они мои.

Он отстраняется, чтобы снова войти в меня. Его пальцы впиваются в мой череп, он использует свою хватку, чтобы управлять моей головой и трахать мой рот. Я даже не пытаюсь сосать ему. Это не то, что ему сейчас нужно. Ему нужно доминировать надо мной, использовать меня, и от его безумного взгляда в его глазах мои бедра покрываются липким слоем возбуждения.

— Вот так, solnyshko. Сделай мой член твердым и мокрым, чтобы я мог засунуть его в твою киску.

Должно показаться странным, что он использует мое прозвище, одновременно обращаясь со мной как со шлюхой, но это далеко не так.

Я задыхаюсь и захлебываюсь от его члена, а он толкается бедрами вперед, заставляя меня принять его настолько глубоко, насколько я могу. Мои собственные бедра дергаются, нуждаясь в прикосновении, всего лишь крошечной стимуляции, и я кончу.

Когда он выходит, слюна и слезы прилипают к моему лицу, но он едва позволяет мне глотнуть воздуха, прежде чем снова войти в меня. Одна его рука сжимает мои волосы, а другая почти закрывает все мое лицо, размазывая по нему слезы и мою слюну.

Я протягиваю руку между ног, но он отпускает мое лицо и шлепает по ноющим соскам, а затем отдергивает мою руку.

— То, что тебя используют, делает тебя горячей и возбужденной, жена? — он выскальзывает из моего рта. — Скажи мне трахнуть себя.

Я хриплю и задыхаюсь. Мои легкие горят от нехватки воздуха, а зрение затуманено.

— Трахни себя, — шепчу я.

Он одаривает меня ухмылкой.