Сердце, молчи

– А кому же ещё. У нас одна Анна Георгиевна, я за вас расписалась у курьера. Я поставлю «букетик» на пол. Вы не возражаете? Боюсь, стол не выдержит, ха-ха.

Композиция цветов сильно отличалась от предыдущих, которые ранее присылал Руслан. Во-первых, невооружённым глазом было понятно, что стоит очень дорого, во-вторых, он дарил нежные полевые цветы, а этот букет пестрил люксом и шиком. Что вдруг на него нашло? Мы вроде договорились, что никаких знаков внимания он больше не будет мне уделять.

Во время ланча уединились в кабинете Лары, обсудили некоторые моменты по работе, немного посплетничали, а потом к нам присоединилась Элла из HR-отдела, чтобы поинтересоваться деталями увольнения Руслана Вадимовича.

– Какое увольнение? – спросила Лара, пока я приходила в себя от услышанной новости.

– А вы разве не знали? Я ещё вчера вечером получила указания приготовить все документы, связанные с его увольнением.

Как в прострации, вернулась в кабинет. Не могла сосредоточиться на работе, обдумывая услышанное известие. Николай Павлович вчера ни словом не обмолвился об увольнении Руслана. Обычно делился со мной всеми новостями, а сейчас вдруг решил ничего не говорить. Очень странно.

И внезапно меня осеняет – а не Яна ли это рук дело? Но это же так нелепо и не по-мужски. Это низко, в конце концов. Какое право он вообще имеет распоряжаться судьбами людей таким мерзким способом?

Внутри рождается яростное негодование. Меня переполняют недовольство и крайнее возмущение от его действий. Это несправедливо по отношению к Руслану. Так не должно быть.

Сумасшедшая идея пожаловать лично к Яну и убедить его не поступать столь подлым образом заставляет молниеносно покинуть кабинет.

– Я скоро вернусь, Ника, – бросила на ходу, направляясь в сторону лифтов. – Если появится что-то срочное, пожалуйста, позвони мне на мобильный. Я буду поблизости.

В приёмной господина Черных тихо и солидно. От чёрно-белой мозаики на стене, которой я раньше не замечала, до девушки, той самой офис-менеджер, что вчера застала нас Яном в дамской комнате. Увидев меня, она расплылась в приветливой улыбке, но удивление во взгляде ей не удалось скрыть.

– Анна Георгиевна, добрый день. Чем могу помочь?

– Мне необходимо увидеть господина Черных… Здравствуйте.

– Секундочку, – она щёлкает мышкой, что-то проверяет в компьютере. А затем в замешательстве произносит: – Простите, а у вас разве было назначено?

– Нет, но… мне очень необходимо его увидеть. Пожалуйста, сообщите ему, что я здесь.

– Он сегодня очень занят и дал чёткое распоряжение не беспокоить его. Извините, Анна Георгиевна, но ничем не могу вам помочь. Обязательно передам Яну Кирилловичу, что вы хотели его видеть

– Но… послушайте… просто скажите ему, что я здесь, и если он не захочет меня принять, то немедленно уйду. Обещаю, я не буду настаивать. Пожалуйста…

Она недолго колеблется, а затем кивает и быстро печатает сообщение в компьютере. А через несколько секунд в холе раздаётся сигнал об оповещении входящего сообщения.

– Вы можете идти, Анна Георгиевна.

– Спасибо огромное. Я вам очень благодарна.

Слышу щелчок открываемой двери позади.

– Анна.

Низкий голос проникает под кожу и вытворяет там чёрт-те что. Заставляет трепыхать все внутренние органы: от яростно бьющегося сердца, до сжимающегося в комок желудка.

Он стоит в дверях. Невероятно красивый и мужественный. На нём кипенно-белая рубашка с закатанными рукавами и тёмно-синие брюки с идеально выглаженными стрелками. Сильно хмурится.

Кажется, он злится.

– Проходи, пожалуйста.

Я буквально пролетаю мимо него и резко останавливаюсь посреди огромного кабинета, когда слышу позади звук закрывшейся двери, приближающиеся шаги сзади, и отчего-то волосы становятся дыбом. Он проходит к широкому столу и садится в кожаное кресло с высокой спинкой. Кладёт руки на стол. На широком запястье поблескивает циферблат дорогих часов, будто насмешливо подмигивает мне.

– Смелее, Анна. Присаживайся.

Он такой холодный сейчас. И чужой. Невероятно далёкий. Я чувствую себя крайне неловко и уже жалею, что решилась на столь необдуманный шаг.

С прищуром следит за каждым моим движением. За тем, как медленно подхожу к креслу, как осторожно сажусь в него…

– Слушаю тебя, – коротко обращается, сцепив пальцы в замок. Вместо лица бесстрастная маска.

Я сбита с толку арктическим холодом, которым от него веет.

– Спасибо, что принял меня.

Предполагаю, короткий кивок означает благодушное, в кавычках, пожалуйста.

– Я пришла поговорить о Руслане.

Ян опускает глаза на свои сцепленные руки, глядит на них пару секунд, а когда снова смотрит на меня, натыкаюсь на абсолютно потемневший взгляд.

– О Руслане? – спокойно уточняет он.

– Да. Я хотела… хотела попросить тебя не поступать с ним таким жестоким образом. Это несправедливо по отношению к нему. Он хороший специалист и свою работу всегда выполнял добросовестно и профессионально. «СИТ» многое потеряет, если он уйдёт. А таких работников с опытом, как у него, уверена, мы не найдём.

Мой голос стал совсем тихим, когда я произнесла последнее слово.

– Анна, я понятия не имею, о чём ты говоришь.