Сердце, молчи

– Да. Он заведует кафедрой физики и нанотехнологий.

– О… а мама чем занимается?

– Мама преподаёт историю в школе.

– До сих пор?

– М-м.

– У тебя замечательные родители, Ян.

– Скоро они станут и твоими.

В груди моментально разлилось приятное тепло от его слов, и сердце вдруг заныло, будто в предвкушении чего-то сказочного и светлого, заставляя счастливо улыбнуться. Как же хорошо на душе – спокойно и радостно.

За столом царила непринуждённая обстановка, и я ни капельки не чувствовала себя лишней, наоборот, ощущение, что я нахожусь именно там, где и должна, не покидало с того момента, как переступила порог этого дома. Внимание родителей Яна было приятным и ненавязчивым, иногда ловила на себе изучающие взгляды со стороны Кирилла Ивановича, в ответ на которые обезоруживающе ему улыбалась, а он хмыкал в ответ.

– Ну что ж, за Яна волноваться больше смысла нет, Марина. В хорошие руки отдаём сына.

– А ты в этом разве сомневался? Ян слишком разборчив в людях, чтобы связывать свою жизнь с недостойными девушками.

– Папа, мама, вообще-то мы всё ещё здесь. Может, позже нас обсудите, когда останетесь наедине?

– Анечка, прошу вас, только не смущайтесь нашей прямолинейности.

– Ну что вы, я получаю искреннее удовольствие от общения с вами. И, пожалуйста, обращайтесь ко мне на ты.

– С радостью, а ты меня мамой можешь называть.

– Марина!

– Ну что?

– Совсем девочку засмущала. Давайте лучше выйдем на террасу. Нас ожидает грандиозное шоу – мы с соседями скинулись на салют.

Мне выдали настоящие русские валенки, кажется, один из них даже был залатан, а на голову накинули пуховый платок. Глянула на себя в большое зеркало в пол. Русская красавица, ей богу. Краснощёкая, с сияющими на пол-лица глазищами.

– На выход, красна девица, – улыбнулся Ян, мягко толкая меня к выходу на террасу, которую сильно замело, почти по щиколотку, и снег приятно хрустел под ногами, пока мы дошли до места, с которого лучше всего было наблюдать за фейерверком.

Родители Яна отошли в сторонку, предоставляя нам возможность уединиться. Ян приобнял меня сзади, уткнувшись подбородком в мою макушку. Мы молча разглядывали тёмно-розовое небо в ожидании салюта, и, когда его озарили многочисленные яркие огни, я с трудом удержалась, чтобы не закричать, почувствовав всепоглощающую эйфорию. Были бы мы с Яном наедине, я бы непременно давно уже визжала от восторга, но присутствие пожилой пары всё-таки требовало держать себя в руках. А то подумают ещё, что невестка им с приветом досталась.

– С новым годом, Анна.

– С новым годом, любимый.

– Я люблю тебя.

– И я.

– Выйдешь за меня?

– Куда же я денусь.

Эпилог

Лёгкий ветерок, что проникал сквозь открытые окна, пах океаном и солнцем. Он нёс душевное умиротворение, воздушное и блаженное, даря абсолютное спокойствие. Мой любимый будильник – это доносящиеся издалека пение экзотических птиц и шум волн, аромат бодрящего кофе или лёгкий поцелуй. Последний я особенно любила.

Ещё некоторое время понежилась в постели, в надежде получить свою порцию поцелуев, но прошло довольно продолжительное время, а я их так и не удостоилась. Не беда. Дело поправимое.

В лёгкой пижаме и босиком вышла из спальни на поиски утренних обнимашек, без которых уже не могла представить начало дня.

Он стоял на кухне, спиной ко мне, перед распахнутым настежь окном, тоже босой, взбивал что-то в большой миске. Вернее, не «что-то», а мою любимую запеканку по эксклюзивному и секретному рецепту от Черных. Никому не удавалось так вкусно её готовить. Иногда я тоже пробовала, но ни разу она не получалась настолько воздушной и аппетитной, как у Яна.

– Что ты в неё добавляешь? Расскажи секрет, – любила спрашивать.

На что Ян всегда давал один и тот же ответ:

– Любовь, Ань. – И я мгновенно растекалась лужицей.

Обняла его сзади, пробираясь ладонями под футболку. С наслаждением чувствуя тёплую бархатную кожу и подрагивающий пресс от моего прикосновения.

– Доброе утро, – сипло произнесла и носом уткнулась между его лопаток, глубоко вдохнув любимый запах.

– Почему так рано проснулась?

– Вас не почувствовала.

Вас – потому что, кроме Яна, с недавних пор в нашей постели появилось маленькое капризное счастье по имени Поля. Когда счастью исполнился годик, оно вдруг решило, что не хочет спать отдельно в своей кроватке – родительское ложе выглядело куда удобней и просторней. Никакие тренинги и терпение не могли переубедить Полю спать в своей комнате, и я сдалась, а Ян вообще не видел проблемы в том, что с нами спит двухлетняя любопытная дочь. Когда она засыпала, мы, как партизаны, с ювелирной осторожностью, без лишних движений и звуков, покидали постель и уединялись в соседней комнате, чтобы заняться делом, не предназначенным для посторонних детских глаз.

Ян оставил миску и обернулся, облокачиваясь на столешницу. Меня к себе притянул, в губы смачно поцеловал.

– Где Поля?

– С Алексом на пляже, замок строят.