Сердце морского короля

Она огляделась, но не смогла увидеть салру, а потом стало не до него, потому что в ближайшее окно вдруг сунулась хищная морда сирены, и Реголар, не прерывая спокойного наставления своим воинам, быстро ткнул туда концом остроги. Морда исказилась болью и исчезла, ей на смену появились еще две, и один из кариандцев, тот, что водил пестом по чаше, стал это делать быстрее, стараясь перекрыть гулом режущий уши и леденящий кровь вой сирен.

А потом начался бой, такой же мерзкий, тупой и кровавый, как все бои, виденные Джиад. Ничего общего с благородным искусством поединка, которым совершенствуются тело и дух. Смерть скалилась из каждого окна множеством зубов, смотрела бешеными глазами сирен и их зверей, лезла напролом, а внизу остались беспомощные обитатели дворца. И Джиад возблагодарила неведомых изобретателей кариандских чаш, потому что без них защитники не продержались бы и минуты.

Глубинники работали слаженно, как единый многорукий демон с огромным туловищем. Реголар деловито крутил двойной острогой, остальные прикрывали его по бокам, а основанием этого клина, разбивающего волны сирен, стали Джиад с Лилайном и акалантцы.

Вот особенно остро ударил очередной всплеск зова, и один из кариандцев с исказившимся лицом опустился на пол — из его живота торчала зазубренная острога. Тут же к нему кинулись три твари и перервали горло. Багровая муть уже давно стелилась по воде, мешая видеть, и Джиад досадливо потерла предплечьем глаза, но эту пелену было не смахнуть.

— Раненых держите внутри строя! — рявкнул Реголар. — И отводите назад. Плотнее строй, мурену вам под одеяло! Потом плакать будем, если доживем.

Маленький отряд закупорил проход вниз, будто пробка — узкое горлышко бутыли. Сирены накатывались волнами, но неизменно разбивались, хотя кариандцы потеряли уже двоих. Третьего, раненого в грудь, вовремя оттолкнули в сторону уходящего вниз коридора. «Если повезет — может и выжить, — мельком глянула в его сторону Джиад. — Если дождется помощи, если целители смогут что-то сделать… Малкавис, помоги нам! Ибо мы сражаемся в правом бою, и цена победы — не только наши жизни».

Рядом Лилайн спокойно и сосредоточенно резал сирен, не забывая прикрывать ей бок, и Джиад отвечала ему тем же. А твари все прибывали и прибывали, словно не уменьшаясь в числе, вода в коридоре уже стала красной от крови — еще немного, и в ней ничего не разглядишь.

— Отступаем, — скомандовал Реголар. — До первого спуска вниз, там опять закрепимся.

Он поднял руку с привязанной к ней чашей и несколько раз в особом ритме постучал по ней второй рукой в металлическом щитке. С другой стороны коридора раздался ответный слабый стук. Реголар еще раз отбил дробь, выслушал ответ и бросил, мгновенно потемнев лицом:

— Уходим. Вторая шестерка остается здесь.

— Ири-на… — пораженно выдохнул кто-то из оставшихся кариандцев.

— Их там двое! — зло обернулся к нему начальник охраны. — И ты сам слышал, они ранены. Уплыть не успеют. Мать Море ждет нас всех. Их — сегодня. Уходим.

Пятясь под натиском сирен, отряд, прихватив раненого, начал спускаться из галереи. Сирены, почуяв слабину, обрушились плотной волной, среди которой мелькали и салру. Не слишком много, потому что в тесноте галереи крупным зверям трудно развернуться, но каждый был смертельно опасен.

— И выпить после боя нечего будет, — пробурчал Каррас. — Все у них тут славно, только вина нет. А то прямо жить остался бы.

Он воткнул в горло выскочившей на него твари каршамский кинжал, вытащил его, и только тогда Джиад увидела, что алахасец где-то потерял одну острогу, а из предплечья левой руки у него течет кровь. Вот немного позади вскрикнул один из акалантцев. Джиад бросила Лилайну:

— Прикрой!

Повернулась к парнишке. Его друг держал раненого на руках, с ужасом пытаясь зажать перебитую артерию на предплечье, судя по хлеставшей крови.

Джиад сорвала пояс, захлестнула на руке раненого над местом разрыва, затянув туго, как смогла, и велела второму:

— К целителям его! Вниз! Быстро!

Отстраненно успела подумать, что так спасется если не один, то хотя бы второй, а им потеря еще одного не самого сильного бойца уже ничем не повредит.

И тут ей показалось, что вся Бездна разверзлась и разом обрушилась на горсточку оставшихся в живых защитников. Сирены выли, щелкали зубами, рвались, пытаясь дотянуться и вцепиться лапами или пастью, били острогами — и все это в узком коридоре, которым окончился выход из галереи. За стенами дворца слышался какой-то странный гул, словно сталкивающийся с их зовом и глушащий его.

— Ага! — крикнул Реголар. — Ваши жрецы очнулись! Вспомнили, на чьей крови стоят храмы глубинных!

Кто-то из сирен вдруг заверещал жутко и дико, но сразу смолк. И еще один. И еще… Их масса распалась, дав защитникам если не передышку, то хотя бы место для боя, и Джиад увидела, как в гуще сирен крутится бешеный серебряный вихрь, состоящий, кажется, из одних только зубов.

— Жи! — крикнула она, не сдержавшись. — Рви их! Давай, малыш!

И тут же услышала со стороны галереи знакомый голос:

— Джиад? Эй, все ко мне, сюда! Бейте тварей!