Сердце морского короля

— Эмарайн с его глупыми интригами — дурной малек. Он понятия не имеет об истинной власти! Когда мне доложили, что он наконец избавился от моего подлого братца, который сам же его породил… О, как я смеялся. Есть в этом некая забавная справедливость, когда братоубийцу убивает его же сын.

— Ничего не понимаю, — честно признался Алестар. — Вы… брат короля Карианда? Младший? И он пытался вас убить?

— Старший! — звенящим от ярости голосом крикнул Риалас. — Это мой отец должен был надеть корону Карианда! А я, его единственный сын, стать наследником и следующим королем! Не жить в чужом доме из милости, не прислуживать этой развратной, тупой и мерзкой семейке, правящей Суаланой, а быть равным им! И выше!

— Помолчи, Риалас, — мягко попросил Невис и снова повернулся к Алестару. — Да, понимание никогда не было вашей сильной стороной, тир-на… Но мой милый Ри прав. Это я законный король Карианда. Впрочем, уже не важно. Скоро подобные мелочи перестанут иметь значение. Короли и слуги одинаково исчезнут в очистительном огне, сотрутся границы между городами моря и суши, и мир погибнет, чтобы родиться заново…

Он улыбался, вертя в руках нож. Как же его… «Скальпель!» — вспомнил Алестар, словно это было важно. И заторопился, изо всех сил прикидываясь дураком. Если сработало с одним кариандским маару, почему бы с другим не попробовать? Ираталь, Эргиан, да где же вы?!

— Невис, вы, наверное, не знаете, но Эмарайн мертв. И если вы законный король Карианда…

— Уже нет, — продолжал улыбаться Невис, будто улыбка приклеилась к его лицу независимо от слов. — Я принял власть большую, чем королевская. Бездна говорила со мной устами своих детей и поведала мне свою мудрость, бездонную, ледяную и темную, как она сама.

«Три длины лоура до этой твари, — холодно просчитывал Алестар. — Пять — до камня. И на половину лоура больше до Кариши и Риаласа. Но я не смогу остановить сразу троих, кто-то из них успеет схватить камень…»

— Так поведайте ее мне, — попросил он. — Вдруг я тоже пойму?! Невис, я… очень постараюсь, правда! Может, я просто не знаю того, что знаете вы?

— Не получится, тир-на, — ласково сказал бывший целитель, глядя на него почти с сочувствием. — Даже если бы я поверил в вашу искренность. Нельзя понять умом откровение, что было мне даровано. Когда мой дорогой братец позвал меня на охоту, как это принято у нас в семье, я знал, что из Бездны вернется только один принц. И был уверен, что это окажусь я. Нож между лопаток заставил меня… усомниться…

Он взглянул на скальпель, который держал, с удивлением, словно сам до этого не замечал его, и продолжил:

— Ничего нового, право. Я не держу зла на брата, ему тоже не хотелось умирать. Но следовало добить меня, а не бросать на поживу тварям Бездны. Я же поплыл… В ледяной темноте, без туарры и оружия… Можно было выдернуть тот нож из спины, но я ведь уже изучал медицину и знал, что тогда умру. Прекрасный выбор, умереть сразу или немного позже, верно? Однако лучше иметь хоть такой.

— Всегда лучше иметь выбор, — послушно согласился Алестар, и Невис благосклонно кивнул. — Так вы смогли выбраться?

— Нет, — равнодушно сказал бывший целитель. — Я прежний остался в Бездне. Иногда мне кажется, что я все еще ползу сквозь ледяную густую тьму и рыдаю от ужаса, боясь умереть именно там и навечно остаться безумной бестелесной тенью… Может быть, так и случилось. Тот я, что проплыл Бездну насквозь и добрался до поселения сирен, уже не был кариандским принцем Неваланом, который спустился по склонам Карианда. Неудивительно, что сирены приняли меня за знамение, посланное им глубинными богами. Голос Бездны, что я слышал много дней, звучал в моих ушах. Я и сейчас его слышу, тир-на, — доверительно понизил он голос, и Алестар содрогнулся от ужаса. — Знаете, как это было? Я полз и плыл, вслепую находил на камнях тонкий слой глубинного мха и мелкую живность, чтобы съесть их, ударялся лицом и телом об эти же камни… Несколько раз меня ловили маару, и я рвал зубами их тугую соленую плоть, глотая кровь и постигая закон Бездны: сожри или будешь сожранным, возьми чужую жизнь или отдай свою. И все это время Бездна говорила со мной. Она пела, шептала и рассказывала… И когда сирены нашли меня, ослепшего от вечной тьмы, но обретшего новое зрение, то не посмели убить. Я говорил с ними на языке Бездны, и они отвечали. Они дали мне новое имя. И впервые слились воедино душа и разум иреназе и сирены, и больше не было охотника и жертвы, ибо в Бездне все равны…

— Достаточно, отец! — громко и ясно прервал его Риалас. — Хватит этих безумных рассказов о Бездне! Ты обещал, что мы вернем себе свое! Что мы будем повелителями моря по праву крови и силы!

— А мне интересно! — возразил Алестар, бросив быстрый взгляд наверх. За смутной границей воронки что-то изменилось. Тени сирен мелькали как-то иначе, испуганно, что ли, и в некоторых силуэтах он узнавал не салру, а салту… — Риалас, ты все это знаешь, дай и мне послушать! Если собираешься надеть корону, советую не ссориться так сразу с остальными собратьями по трону.