Сердце морского короля

— Жизнь долго терпит, но никогда не прощает, — тихо, но торжественно сказало Всеядное Жи, и Джиад увидела, что Мать Море и Мать Земля безмолвно и незаметно исчезли, а Арена вернулась к обычному виду. — Помните об этом. Не в моих силах вернуть погибших, таков, увы, вечный круговорот между мной и другим Всеядным, с которым рано или поздно познакомится каждый из вас. Но все, кто еще живы, не умрут от ран, это мой дар вам и им. Жизнь продолжается. Что бы ни случилось, как бы ни было больно и страшно, не забывайте об этом. И однажды я вам обязательно улыбнусь.

Оно и в самом деле улыбнулось озорной мальчишеской ухмылкой, а потом Джиад моргнула, будто что-то попало в глаз, и оказалось, что Всеядного Жи уже нет рядом.

Алестар крепче обнял Джиад за плечи и устало сказал:

— Ну вот, боги оставили нас в покое. Очень великодушно с их стороны. Дальше мы уже сами разберемся…

Глава 18. Звездный вечер

Первые дни после нападения сирен Акаланте зализывало раны. Погибло несколько десятков иреназе, и жертв было бы гораздо больше, если бы не Ираталь с Эргианом. Кариандец оплакивал погибшего друга, и Джиад видела холодную, как зимнее море, тоску в его светло-серых глазах, которая лишь на время уходила, когда он помогал Алестару или разговаривал с Даголаром, тоже скорбящим по брату. Джиад почти не знала погибшего Реголара, но достаточно уже знала самого Эргиана, чтобы понимать, как дороги бывшему принцу Карианда его немногочисленные друзья.

Реголара и остальных погибших во время нападения похоронили на кладбище Акаланте всех вместе немного в стороне от королевского склепа. Джиад с Алестаром первыми положили на длинную могильную плиту венки из водорослей, перевитые черно-белыми лентами и жемчужными нитями. Эргиан не проронил ни слова, и Даголар с Эрувейн увели его с собой. А вечером Джиад и Алестар почти вломились в комнату кариандца. Эргиан лежал на кровати в полутьме, один-единственный шар туарры слабо озарял его бледное лицо, темную траурную тунику и блестящую светлую чешую хвоста, бессильно раскинувшегося по постели.

— Я не жду гостей, — уронил он, и Алестар поморщился.

Проплыл к постели кариандца, опустился на ее край и мрачно сообщил:

— А мы и не гости. Мы теперь твои родственники, знаешь ли. А от родни так просто не избавишься.

— Очень тонкое и своевременное заявление, ваше величество, — по привычке съязвил Эргиан и посмотрел в сторону Джиад, которая тут же последовала примеру рыжего короля иреназе и села рядом с ним. — Госпожа Джиад, мои извинения. Мне сейчас немного трудно быть вежливым.

И замолчал, плотно стиснув губы, слишком бледные на заострившемся посеревшем лице.

Джиад кивнула. А потом заговорила, не подбирая слова, а позволив им свободно литься:

— Нас было три дюжины воспитанников примерно одного возраста. Гнездо, так это называется в Храме. Мы жили вместе в одном большом доме, наши циновки для сна лежали рядом, а еду нам раздавали в одинаковых мисках. Все, что у нас было, считалось собственностью Храма, да и сами мы себе не принадлежали. Зато мы точно знали, что у каждого из нас — сотни братьев и сестер, и эти, которые рядом, самые близкие. Наставники — почти божество. Кроме брата или сестры, никто не обнимет тебя ночью, если приснился дурной сон, и не перевяжет раны, если днем ты расшибся на тренировке. Я не помню, кто из них ушел к Малкавису первым. Стражей учат жестоко. Может, он сорвался с веревки, натянутой над высотой, или неудачно схватил ядовитую змею. Может, это был нож одного из нас или падение виском о камень… Я была слишком маленькой и не помню ни первую смерть, ни вторую, ни еще несколько последующих. Только пустые циновки, на которые больше никто не ложился. Их оставляли напоминанием, что Страж должен быть осторожен. Они годами лежали в комнате для сна, выгорая на свету и становясь блеклыми и ломкими…

Она немного помолчала и продолжила в полной тишине — оба иреназе даже дыхание, кажется, затаили:

— Потом, когда стала старше, я часто думала, почему они, а не я? Никто не безупречен, это я могла сорваться с веревки или захлебнуться в яме с водой, не успев выбраться по гладкой стене. Это меня мог убить кто-то из моих же братьев или сестер, не рассчитав удар. Или я могла не вернуться из первого же боя… Аруба стоит на границе с Великой Пустыней, и молодые Стражи должны год отслужить в городской охране, а там часто нападают кочевники. Это для того, чтобы Страж не уезжал к нанимателю, не испробовав настоящего боя и вкуса крови… Там я получила первую дюжину насечек на рукояти меча, а мои сестра и брат — стрелу в горло и сердце. И еще две циновки в нашей комнате опустели.

— Сколько же… — прошелестел Эргиан, а Алестар нащупал ладонь Джиад и крепко сжал ее.