Сердце на двоих

– Мне – нет. В целом я вообще предпочитаю ребра свиные, запеченные в собственном соку. Я, собственно, и собирался после дежурства отобедать, но раз принц сказал…

Похоже, в замке все скакали вокруг принца бодрыми горными козочками, не смея перечить.

– Раз ребра целы, то можете идти, – огрызнулась я, обнимая себя руками, чтобы хоть немного согреться.

Шуши с одеждой не было, и я начинала подозревать, что женщина не собирается возвращаться. Кочевниц она не любила, а если я тут замерзну, ей, может, только на руку будет. Нет меня – нет проклятий на замок.

– Как бы не так. – Лекарь отлип от стены и приблизился. – Нужно тебя осмотреть. Возможны внутренние кровотечения. И опять же сифилис. Снимай рубаху!

– Что? – возмутилась я. – Ни за что.

– Снимай, говорю. – Он закатил глаза к потолку и потянулся к ножнам. – Я устал после дежурства, хочу есть и спать. А тут ты… Я что, в игрушки играть пришел? Снимай, или срежу это тряпье сам и осмотрю силой. Принцу скажу, что ты буйный пациент, и мне поверят. Или что ты там думаешь, я груди женской в своей жизни не видел? Да по десять раз на день, всех форм, цветов и размеров.

Все это он произнес абсолютно ровно и спокойно.

Я прониклась.

В отличие от Кляуса, взгляд лекаря не был липким и лапающим. И в отличие от мертвенно-голубого взгляда принца – совершенно не пугал.

Я подчинилась, стащила мокрую рубаху, оставшись в чем мать родила.

Взгляд лекаря при этом даже не изменился. Домогаться до меня он тоже не собирался.

Ощупал ребра – будто у курицы мясо на базаре – деловито, но мягко. И руки у него были теплыми, что в нынешних обстоятельствах воспринималось очень даже животрепещуще.

– Как твое имя?

– Эмма.

– Покашляй, Эмма, – приказал он.

– Кхе-кхе, – выдавила я, ведь до этого старалась даже не дышать…

Сердце все так же билось ровно, хотя мужчина напротив был очень даже симпатичен, но внутри никакого отклика не вызывал.

– Внутренних повреждений тоже нет, – констатировал мужчина. – Так, а это что?

Он провел пальцем по шраму на сердце, и все очарование момента мгновенно испарилось.

– Не ваше дело, – пробурчала я, вновь закрываясь руками. – Ну что, посмотрели? Сифилис нашли?

– Бог бережет тебя, никакого сифилиса, – отозвался лекарь, вставая и отходя от меня. – Можешь одеваться.

Я покосилась на свою мокрую рубаху – меньше всего хотелось сейчас натягивать на себя ледяную ткань.

Посмотрел на нее и лекарь, сразу понимая, что другой одежды мне никто не принес.

– Тебя явно решили испытать на прочность. Люди в замке не любят кочевников, Эмма.

– А вы? Вы тоже нас не любите? – зачем-то спросила я.

Он посмотрел на меня с некой озадаченностью, задумался, но все же ответил:

– Мне все равно. Мое дело лечить, а не любить.

С этими словами мужчина ушел, закрыв за собой двери, а я даже не спросила его имени.

Хотя он был первым человеком в замке, отнесшимся ко мне почти по-человечески.

Прошло еще минут двадцать, и двери открылись повторно. Это была Шуша с одеждой.

Бросив мне в руки серые тряпки, она недовольно гаркнула:

– Давай пошевеливайся. Лекарь Кэрлайл приказал тебя накормить, а потом вести к принцу. Быстрее, чего копаешься? Что за день-то такой! Еще похлебку на кочевницу переводить.

«А вот и имя», – мысленно улыбнулась я. Кэрлайл – надо запомнить.

Ричард

Я зашел в свою опочивальню, и слуги захлопнули за мною двери.

Мне же оставалось задаваться единственный вопросом: что еще пять минут назад я делал в части замка, предназначенной для слуг?

Да, я приказал отмыть кочевницу и привести потом ко мне.

Но зачем? Чистая блажь.

Казалось бы, на этом все, но я остановил себя на полпути в коридоре, ведущем к купальням.

Что я там забыл?

Зачем туда шел?

Словно очнулся от сна и тут же испугался этого наваждения.

Развернулся, отправился к себе. По пути встретил одного из младших лекарей и приказал ему идти туда, куда еще недавно направлялся сам, – в купальни – проверять, не повредили ли кочевнице удары Кляуса.

После этого я ощутил себя чуть спокойнее и, лишь очутившись в своих покоях, осознал, насколько нелогичным и странным было мое поведение.

Отец ненавидел кочевой народ.

Утверждал, что произошедшее со мной восемнадцать лет назад – следствие проклятой магии одной из них.

И что магия эта опасна, способна убивать и лишать разума.

Вдруг и эта беловолосая уже начала плести свое колдунство? А я попал под чары?

Это бы многое объяснило.

Я подошел к бару и налил себе вина. Выпил кубок залпом.

Немного успокоился.

Я наследный принц, будущий король, мне никто не указ.

Она моя игрушка и находится не в казематах только благодаря моей милости.

Хочу – помилую, хочу – брошу собакам.

Только вначале…

Мою мысль прервали. Дверь распахнулась, и в комнату вплыла Таисия.

Как всегда прекрасная и очаровательная.

Я застыл, любуясь ею. Темноволосая, темпераментная, с колдовскими глазами цвета ночи.

Каждый раз, видя ее, я с трудом мог отвести взгляд, будто она мое личное наваждение, заставляющее разум пылать страстью.

– Мой принц, – произнесла она, и от ее голоса по спине будто прошли мимолетные удары молний.