Сердце на палитре - Художник Зураб Церетели

В мастерской на Пресне были слышны выстрелы, гремевшие во время осады "Белого дома". В той борьбе образовались в одном городе два правительства, два центра власти - России и Москвы. Один - возглавлял президент Ельцин, другой - Лужков, занявший должность мэра после неожиданной отставки профессора Гавриила Попова, первого избранного мэра Москвы. Эти политические обстоятельства сыграли определяющую роль в судьбе героя этой книги.

Двоевластие, сложившееся в Москве, объясняет многие парадоксы конца ХХ века. С одной стороны - развал страны, война на Кавказе, обнищание народа, упадок экономики. С другой стороны, в это самое время - строительный бум в Москве, возрождение памятников архитектуры, "большие проекты Лужкова". Столица засверкала днем всеми цветами радуги фасадов, засияла ночью светом лучей, рисующих изощренную пластику зданий. А в провинции на таком ярком фоне - отключали свет и тепло в домах.

До описываемых событий - в городе насчитывалось 500 тысяч строителей. Они соорудили вокруг центра новую Москву, поражавшую иностранцев кварталами типовых зданий. После распада СССР строители неожиданно остались без средств. Реформаторы переложили всю тяжесть муниципального строительства на плечи местной власти, в том числе на Москву. Церетели ничего не воздвиг бы, если бы строительный комплекс столицы при возникших форс-мажорных обстоятельствах тогда рухнул, как это случилось в других больших городах.

Правительству Москвы в новых экономических условиях потребовалось мужество, как во время осады "Белого дома". Оно в полном составе подало в отставку, несогласное с политикой реформаторов, "обвальной приватизацией". Лужков публично обозвал ее "чубайсизацией", по фамилии Анатолия Чубайса, заместителя премьера правительства России. Под ногами Ельцина зашаталась опора, которой он был обязан властью. Президент пошел на компромисс. Мэр Москвы и его правительство вернулись к исполнению своих обязанностей, получив право проводить рыночные преобразования по московскому сценарию. Но и помянутый радикал-реформатор остался на вершине федеральной власти. Он жаждал реванша. И, не выходя из-за кулис, начал тайную борьбу с мэром Москвы, подключив к схватке орудия крупного калибра - СМИ, первый канал Общественного Российского телевидения, сокращенно - ОРТ. Заместитель премьера по должности состоял членом Попечительского совета и Совета директоров ОРТ. Объектом нападок СМИ стали "большие проекты Лужкова" и Москва.

Она представала в публикациях и телепередачах в черном свете, когда на самом деле быстрей всех начала подниматься с колен. Армия строителей возросла на четверть миллиона бойцов, 25 полнокровных дивизий! Они повели тотальное наступление по всему фронту от Красной площади до окраин. Москва возвращала жизнь старинным улицам и домам, обустраивала Поклонную гору и Манежную площадь, возрождала громадный Храм Христа. Вот почему оказался востребованным Церетели.

Не зная механики политической жизни, невозможно объяснить не только триумфальный взлет художника. Противоборство двух правительств являлось первопричиной яростной полемики, в центре которой оказался мастер и его изваяния. Ему не удалось спасти от "чубайсизации" крупнейший в Европе комбинат художественного литья, построенный под Москвой Союзом художников СССР. В его цехах льют пластмассовые бутылки. Но старейшему в стране заводу монументальной скульптуры в Санкт-Петербурге он помог устоять. Там отлили его двуглавого орла для "Белого дома", взлетевшего на место демонтированных часов. И двуглавых орлов для Кремля. Они заменили упраздненный герб РСФСР.

* * *

Эскизы орлов рисовались в мастерской на Пресне. Достойной той, что осталась в Тбилиси, где побывал Ельцин. В памяти президента России не угасли вспоминания о горячем приеме. Не он один испытал грузинское гостеприимство на склоне горы Багеби. Там побывала Тэтчер, премьер Англии, первые лица государств, посещавшие столицу советской республики Грузии. В программу их пребывания включали посещение дома и мастерской Церетели. Он опровергал устоявшееся на Западе представление об аскетизме и бедности советских людей. Вписанный в гору разновысокий дом в саду, заполненный картинами, эмалями, стильной мебелью, отличался необыкновенным размахом.

Ничего подобного не имели крупнейшие художники Москвы, даже те, кого общественность считала "придворными". У скульпторов, ваявших громадные статуи вождей, у живописцев, творивших по заказу правительства СССР большие картины - ничего подобного не наблюдалось. В лучшем случае они могли обзавестись деревянным домом в Подмосковье или построить дачу.

На Западе преуспевавшие художники, такие как Пикассо, Дали, Шагал, владели особняками, дворцами, замками, никто не мешал им обзаводиться недвижимостью, антиквариатом, заводить счета в банках. В истории советской Москвы известен единственный случай, когда в двадцатые годы, при новой экономической политике, архитектор-художник Константин Мельников возвел в переулках Арбата собственный каменный дом.