Сердце на продажу, или Я вижу свет в конце тоннеля

Идиот уплыл, а я осталась одна. Вошла в воду по пояс. На небе тускло мерцали звезды. Море было черным и зловещим. Мне стало страшно. Я не выдержала и позвала Идиота. Никто не откликнулся. Я позвала еще раз, но ответа не последовало. Меня затрясло, и я бросилась к машине. На дне лежит лысый. Говорят же, что покойники иногда оживают. А вдруг, правда? Вот сейчас схватит меня за ногу и утащит на дно морское… Споткнувшись, я упала на торчащий камень. Из больной губы хлынула кровь, но я даже не почувствовала боли.

И куда подевался Идиот, может, утонул? Я всхлипнула и достала сигарету. Неожиданно из воды показался Идиот. Он подошел ко мне и спросил:

– Ты что ревешь?

– Почему ты так долго?

– Да хотел посмотреть, как он там лежит…

– Что?!

– Посмотреть хотел. Лежит, все нормально. Наверное, скоро его рыбки начнут клевать.

– Ты псих.

– Я-то как раз не псих. Это ты у нас… недоделанная. Что опять с твоей губой?

– Болит, сил нет терпеть. Я упала и ее разбила, да и коленку тоже.

– А как это получилось?

– Бросилась бежать, споткнулась и упала. Испугалась…

– Кого?

– Мне показалось, что Лысый меня в воде за ногу схватит…

– Дурная ты, – засмеялся Идиот. Нисколько не стесняясь, он снял свои безразмерные трусы и выжал. – Пошли. Сейчас печку включу, трусы быстро высохнут.

Открыв рот, я уставилась на его «хозяйство». Оно было таких внушительных размеров, что я потеряла дар речи.

– А ты-то что стриптиз устраиваешь?

– Ничего я не устраиваю. Я же не могу в мокрых трусах ходить.

– У тебя «хозяйство», как у слона!

– Я же тебе говорил, а ты: «Трусы не модные!». Твои стринги мне и одно яйцо не прикроют.

Я засмеялась и подала ему руку. Он помог мне подняться с песка. Мы подошли к машине. Идиот включил печку и повесил сушить свои трусы.

– Снимай и ты, посушим.

– Нет уж, спасибо. Они на мне быстрее высохнут.

– Смотри, я хотел как лучше. – Идиот придирчиво стал разглядывать меня. – Отделали тебя по полной программе, места живого не осталось. Я хотел тебя наказать за то, что ты машину угнала, но не буду. На тебя смотреть страшно.

– Как наказать?

– Трахнуть изощренным способом.

Я с ужасом посмотрела на него и быстро натянула платье.

– Боюсь, для меня это смертельно.

– Не так уж и смертельно, говорят, что даже приятно.

– Вот тех, кто говорит, и наказывай, а меня не надо.

– Те машины не угоняют.

Я поняла, что разговор на щекотливую тему лучше поскорее закрыть, иначе это может закончиться для меня не самым лучшим образом. Схватив тряпку, я принялась драить сиденье, мурлыкая незатейливую песенку. Как только сиденье приняло первозданный вид, я вылезла из машины и принялась отчищать багажник.

– Принимай работу, – примерно через полчаса сказала я Идиоту, который уснул сидя.

– Ты все сделала? – зевнул он.

– Да.

– Помнишь, что я тебе обещал? Если плохо сделала – живьем закопаю.

– Помню.

– Боишься?

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты добрый.

Идиот встал и открыл багажник. Посветив фонариком, он довольно кивнул.

– Как будто бы и не было ничего, – улыбнулась я. – Только мокрое все.

– Высохнет. Это ерунда. Может, ты мне и машину помоешь?

– Вот еще! Ты уж совсем-то не наглей. Колесо поменяла, багажник отдраила и сиденье тоже. Машину мыть не буду. Я устала. У меня губа болит.

– Тогда поехали на мойку. К утру эта тачка должна быть как картинка.

Я села на переднее сиденье, положила голову Идиоту на плечо и тут же заснула. Мне снилась танцующая маленькая девочка в беленькой коротенькой юбочке. Девочка сделала высокий прыжок и… подвернула ногу. Упав на пол, она громко заплакала и попыталась встать. К девочке подошел педагог, перетянул ей ногу толстым эластичным бинтом и велел начать все сначала. Девочка сжала кулачки, смахнула слезы, перевязала потуже свои маленькие пуанты и вновь принялась танцевать. Нога жутко болела, и хотелось кричать на весь зал, но девочка терпела. Господи, да это же я! Сколько времени прошло с тех пор! Занятия закончились, но девочка по-прежнему танцевала, смахивая пот и слезы. Иногда, возвращаясь после занятий домой, она рассаживала вдоль стены своих кукол и представляла, что это зрители. Она подрастала, но все так же танцевала целые сутки напролет. Ее хвалили за великолепную технику и упорство. Упав в очередной раз, она так сильно ударилась позвоночником, что получила серьезнейшую травму, но даже в больнице постоянно тренировала спину, нисколько не сомневаясь в том, что придет время – и она будет танцевать на сцене Большого театра. Время пришло, только жизнь расставила все по своим местам. Девочка приехала в Японию в надежде танцевать и хорошо зарабатывать, но попала на такое дно, откуда многие выбраться были не в силах. Она больше не хотела танцевать. Она хотела только одного: вырваться из этого ада, не потеряв при этом чувство собственного достоинства.

…Я проснулась от легкого удара в бок. Открыв глаза, я увидела Идиота. Он сидел за рулем машины и улыбался. Я перевела взгляд на его «хозяйство» и облегченно вздохнула – Идиот успел одеться.

– Ну ты и спишь! Уже минут десять не могу тебя разбудить. Что тебе снилось?

– Дом родной.

– В Японии тоже неплохо.