Сердце на замке

Препротивная у него была рожа, у этого Толика Томилина. Маленький, вертлявый, он был похож на человекообразную обезьяну. Великан Володька произвел на меня более благоприятное впечатление, несмотря на свои первобытные манеры. А этот монстр был похож на какую-то помесь гнома (если взять во внимание рост и название фирмы) со злым троллем. Торчащие над маленькой головкой с редкими волосами большущие уши, узкие губы, беспокойно бегающие бесцветные глазки. Бр-р-р… Не человек, а летучая мышь какая-то, разве что только в брючках и пиджаке. Интересно, а что эта мышь делает по ночам, какие свои делишки обстряпывает?

Решительно все с первого взгляда было мне противно в господине конфетном директоре Томилине, что-то почудилось в этом человеке скользкое и подозрительное. Неужто даже с такой особью еще и женщины спят? Невозможно представить, чтобы он дружил с Павлом Андреевичем, был симпатичен ему и хоть чем-то интересен. Ничего понять невозможно… Я стояла перед Анатолием Томилиным молча, потому что не решила, как лучше построить диалог, чтобы заставить его честно ответить на ряд вопросов…

— Томка, кто это сюда пришел? Немая, что ли? — крикнул Томилин неприятным, каким-то скрипучим голосом. — Что ей надо?

«Интересно, что та скажет, — подумала я, скосив глаза на знакомые пустые коробки в шкафу. — Нужно хоть немного потрепать нервы…»

— Это из газеты какой-то… Газетчица, насчет рекламы, — послышался голос Тамары. Я услышала, что та пытается свободной рукой набрать номер телефона. Интересно, для кого у нее появилось вдруг срочное сообщение? Ясно, что надо торопиться, некогда больше комедию тут разыгрывать.

— Тебя что, звали, что ли? Давай катись отсюда! — небрежно махнул рукой в мою сторону Томилин.

И тут я взбесилась. Честное слово, и впрямь почувствовала себя оскорбленным рекламным агентом, которому директор, образно говоря, плюнул в душу. Какое хамство, какое неуважение все-таки встречается в нашей рекламной работе! А мы ведь тоже трудимся в поте лица, с утра до ночи ноги сбиваем в поисках рекламодателей, вам же двигаем торговлю, свиньи! И такое отношение! А вдруг и правда на моем месте сейчас была бы какая-нибудь юная особа, которая после встречи с этим орангутангом побежала бы по зимней улице в слезах? И это перед самым Новым годом, накануне праздника.

Томилин и понять ничего не успел, как я в два прыжка очутилась у него за спиной, резким движением опрокинула назад плешивую головенку, с хрустом вывернула руку. «Хам, убийца», — так и клокотало у меня внутри.

Серенькие, как само воплощение житейской тоски, глаза господина Томилина закатились от боли и страха. Никаких комедий и сюсюканий. Только допрос. А если понадобится — с применением болевых приемов.

— А-а-а… пусти. Ты чо? — прохрипел в моих руках хозяин «Гнома», оставшийся директором в единственном числе. Рано обрадовался, гад! Прежде времени чужое место обсиживаешь. Интересно, по каким это деревням ты вчера в продмаги ездил? Уж не в Пупырловку ли с Нечаевкой, чтобы подготовиться к встрече Володьки на высшем уровне? Сейчас все сам расскажет как миленький. Я несколько ослабила хватку, чтобы Томилин мог говорить…

— А-атпусти, — снова попросил он, но уже более жалостливым тоном.

— Только после того, как все скажешь…

— Что, сейчас многие так рекламу добывают? Новая мода пошла? — спросил он сквозь зубы, и я даже усмехнулась от такого предположения. А что, в таком способе есть свои преимущества! Несколько приемов карате, газовый пистолет к уху или финку к печени — и дави на свои педали, пой соловьем… «В настоящий момент мы проводим широкомасштабную рекламную кампанию и одновременно ищем спонсора…» — И ножичек по миллиметру вперед двигаешь, чтобы внимательнее слушали. Да, забавную фигуру я представляю сейчас в глазах Анатолия Сергеевича Томилина — новая генерация рекламного рэкета.

— Ладно, сделаю что надо. Только отпусти. Больно же, — попытался вывернуться из моих рук Томилин, но с этим человеком я почему-то была особенно неумолима, словно вершитель правосудия.

— Отпущу, когда ответишь по порядку на все вопросы. Вопрос первый: в какой деревне ты вчера был в командировке?

— В деревне? — удивился Томилин. И правда, обычно ревнивые жены задают такие вопросы: с кем был, где был? Но вряд ли обезьяна имеет какую-нибудь жену, даже ревнивую стерву. — Я много мест объехал. Был в Горшкове, в Негорюевке, потом сразу проехал в Красновку к одному пасечнику знакомому. У меня мед дома закончился… И мяса к празднику надо было хорошего взять.

— А в Нечаевке?

— Так это же совсем в другой стороне, на левом берегу! Зачем мне туда надо? Слушай, отпусти, я сейчас милицию вызову. Тамара, набирай ноль-два, здесь бандитка какая-то! — закричал Томилин, но я рукой обхватила ему горло сзади и на время перекрыла кислород.

— Милицию уже без тебя вызвали. Видишь, я уже здесь? — сказала я тихо, но убедительно. — Второй вопрос: зачем тебе понадобилось вводить в детский фонд «Открытое сердце» Кривина? Какая преследовалась цель?