Сердце не обманет

Последовало долгое молчание, в течение которого на лице леди Эвелин сменились несколько разных выражений. Но она была слишком умна, чтобы позволить сыну понять, какие из мыслей взяли верх.

– Что ж, хорошо, милый, – сказала она наконец. – Полагаю, ты понимаешь, что для тебя лучше.

Джон покачал головой.

– Я начинаю думать, что я меньше всех понимаю, что для меня лучше. Наверное, нужно спросить мисс Уилтон, – сказал Джон, у которого уже голова начала идти кругом. – Она об этом знает все, и намного лучше меня.

Не став дожидаться, пока изумленная мать спросит еще что-нибудь, он поцеловал ее и поспешил уйти.

Зайдя в спальню и увидев, в каком плачевном состоянии находится комната, он пришел в ужас. Большая кровать с роскошной золотой отделкой и пологом из малиновой парчи одного с портьерами цвета некогда являла собою великолепное зрелище. Теперь же полог обветшал и местами прохудился до дыр.

К тому же на нем собралось изрядное количество пыли, подумал Джон, тронув полог и закашлявшись.

Просторная комната имела два больших окна и внушительных размеров камин, который, как знал Джон, создавал ужасные сквозняки.

Обои местами отстали от стен, деревянной обшивке давно требовался хороший ремонт, а все четыре кресла были поломаны. Ковер зиял проплешинами, а кое-где и дырами. Джон осторожно потрогал матрац. Ощущение было такое, будто он набит репой.

«Но он всегда таким был, – подумал Джон. – Портьеры всегда были потертыми, вот только теперь они начали разваливаться на куски».

На потолок он старался не смотреть, хотя тот весь был расписан фресками, изображавшими античных божеств и их спутников. Краснощекие херувимы гонялись друг за дружкой по немыслимо синему небу, нимфы кокетливо поглядывали на атлетически сложенных молодых богов. Пошлость всего изображения всегда приводила Джона в трепет.

Наконец заставив себя поднять взгляд, он снова содрогнулся. Утешало лишь то, что повреждения скрыли худших херувимов. По потолку через всю картину растянулась плесень.

«И это только одна комната», – подумал он.

В дверь постучали. Открыв, Джон с удивлением увидел двух пожилых женщин с подносами в руках. Когда он отступил в сторону, они чинно прошествовали в комнату и поставили подносы на два низких столика. Джон вынужден был признать, что чай и бутерброды на подносах выглядели весьма аппетитно.

– Добрый вечер, ваша светлость, – сказала первая женщина.

– Добрый вечер, ваша светлость, – подхватила вторая.

Поморгав, Джон сообразил, что женщины похожи друг на друга как две капли воды. У них не только были одинаковые лица, но и одинаковые синие платья, которые, как видно, когда-то считались роскошными и дорогими, но теперь выглядели старыми и поношенными.

– Доброе утро, – несколько растерянно ответил он. – Я новый герцог.

– Да, ваша светлость, мы знаем это.

– Рад с вами познакомиться. Вы долго служили у моего дяди?

– Мы не служили. Мы с ним дружили.

– Что, простите?

– Он приютил нас, – сказала другая женщина. – Нам негде было жить, и он предложил нам жить с ним.

Тут Джон начал понимать. Это «заблудшие овцы».

– Я Имельда.

– А я Соня.

– Как поживаете… э-э-э… сударыни?

Как к ним обращаться, он не понимал, но разговаривали они культурно, что при их внешнем виде было особенно странно слышать. В конце концов он решил, что безопаснее будет счесть их леди.

– Джеремайя передает, что надеется, еда вам понравится, ваша светлость. Он сделал все возможное, но, не зная заранее о прибытии вашей светлости сегодня…

– Джеремайя? – воскликнул Джон. – Разве повара дяди звали не Говард?

– Мистер Говард уехал, – заявила Имельда. Или это была Соня?

– Почему?

– Ему задерживали жалованье, ваша светлость, – сказала Соня. Или Имельда?

– А как же Джеремайя?

– Ему не нужно платить, – сказала одна из них.

Значит, Джеремайя тоже один из «заблудших», догадался Джон.

– Что ж… Спасибо!

– Мы надеемся, вам здесь понравится, ваша светлость.

– Не нужно повторять «ваша светлость» каждый раз, – сказал он. – Достаточно говорить просто «сэр».

– Что вы, нет, ваша светлость. Вы же герцог.

– И все, похоже, сговорились мне об этом напоминать. Еще вчера я был просто Джон Честер, а сегодня уже девятый граф Честертон.

– Десятый, – вставила одна из женщин.

– Что?

– Покойный герцог был девятым, следовательно, ваша светлость – десятый.

– Вы уверены?

– Совершенно, ваша светлость.

Он не стал спорить. Похоже, на мили вокруг все были осведомлены о его положении и знали, что ему делать, гораздо лучше его самого. Джина была только началом.

– Наверняка вы правы. В будущем, пожалуйста, называйте меня «сэр».

– Да, ваша светлость.

Одновременно кивнув, они развернулись и такой же важной процессией покинули комнату.

Джон рвал на себе волосы, пытаясь понять, не оказался ли он в сумасшедшем доме. А если да, то действительно ли это его сумасшедший дом?

«Хорошо хоть еда вкусная», – подумал он, жадно поглощая бутерброды. Чай оказался как раз таким, как ему нравилось.

Но то был лишь один лучик света в темноте. Настроение, которое создала Джина, начало покидать его. Теперь ее идея восстановления замка казалась похожей на сказку.