Сердце обалдуя

Я не знал, радоваться мне или огорчаться. Честеру, конечно, поначалу будет не хватать Фелиции, однако, может статься, в ее отсутствие он сумеет побороть страсть.

– А-а, – сказал я неопределенно.

Честер бил по мячу с подчеркнутым хладнокровием, но подрагивающие кончики ушей выдавали крайнее волнение. Неудивительно, что следующий мяч срезался в ящик для угля.

– Обещала мне последний раунд перед отъездом, – вздохнул юноша.

И снова я не знал, что думать. Звучит, конечно, очень романтично, почти как в «Прощальной прогулке» Браунинга, но я не был уверен, что мысль удачная. Впрочем, меня это не касалось, так что я просто пожелал ему хорошей игры, и мы расстались.

Из деликатности я не стал навязывать свою компанию, поэтому подробности узнал лишь некоторое время спустя. По всей видимости, на первых лунках душевные муки расстроили Честеру игру. Он сорвал первый же драйв и с трудом уложился в пять ударов благодаря точной игре нибликом из рафа. На второй лунке с озером его мяч угодил в воду, и все снова закончилось пятью ударами. Лишь на третьей лунке Честер взял себя в руки.

Хорошие игроки отличаются тем, что умеют собраться после неудачного старта. Чего-чего, а этого умения Честеру было не занимать. Любой другой, получив плюс три на первых двух лунках, махнул бы рукой на весь матч. Для Честера это означало лишь одно – нужно пару раз сыграть в минус, и чем быстрее, тем лучше. Он никогда не жаловался на длину драйва, а на третьей лунке и вовсе превзошел сам себя. Как вы знаете, на этой лунке все время приходится бить в гору, а Честер первым же ударом преодолел метров этак двести пятьдесят. Еще один такой же сильный точный удар, и вот Честер уже на границе грина. Длинный патт – и лунка сыграна в минус два. Даже лучше, чем он рассчитывал.

Думаю, такой подвиг смягчил бы сердце Фелиции, если бы страдания не лишили Честера всякой способности улыбаться. Вместо того чтобы вести себя, как все приличные люди, которым удается сыграть на два ниже пара, Честер так и ходил с кислой миной. Глядя, как он ставит для нее мяч, весь такой чопорный, правильный, вежливый, но явно чуждый всему человеческому, девушка почувствовала, что восхищение угасает. Вот, где-то так вел бы себя братец Криспин, случись ему удачно сыграть лунку.

Честер закончил четвертую и пятую лунки в пар, а шестую – в минус один. Когда же ему удалось пройти следующую двухсотметровую лунку двумя вдохновенными ударами и общий счет Честера оказался на единицу ниже пара, Фелиция не смогла удержаться от еще одного мечтательного вздоха. Однако чары быстро развеялись, и когда Честер сыграл восьмую и девятую лунки в четыре удара, она не высказала ничего, кроме формальных поздравлений.

– Минус один на девяти лунках, – произнесла девушка, – великолепно.

– Минус один, – сухо откликнулся Честер.

– Тридцать четыре удара. А каков рекорд поля?

Честер вздрогнул. Он был так поглощен горем, что и думать забыл о рекордах. Ему вспомнилось вдруг, что местный профессионал (он же рекордсмен) прошел первые девять лунок всего на удар лучше. Другой рекорд равнялся ста шестидесяти одному и принадлежал Питеру Уилларду.

– Шестьдесят восемь, – ответил Честер.

– Какая досада, что вы так неудачно начали!

– М-да, – кивнул Честер.

Он говорил рассеянно – как показалось, вяло и без всякого энтузиазма, а все потому, что у него как раз забрезжила мысль о рекорде. Однажды Честеру уже удалось пройти первые девять лунок в тридцать четыре удара, но тогда он не ощущал той непоколебимой уверенности в собственных силах, что сопутствует гольфисту на пике формы. В тот раз ему просто везло, и он знал это. Да, мяч залетал в лунку, но как-то неуверенно. Сегодня Честер не испытывал и тени сомнения. Играя с грина, он чувствовал, что направляет мяч точно в лунку. Рекорд, говорите? А что такого? Взять и бросить к ее ногам на прощание! Она уедет, навсегда исчезнет из его жизни, выйдет за кого-нибудь замуж, однако до последнего вздоха будет помнить этот великолепный раунд. Вот выиграет он Открытый и любительский чемпионаты во второй – третий – нет, лучше четвертый раз, и она подумает: «А ведь я была с ним, когда он побил рекорд своего клуба». Всего-то и надо разок-другой сыграть ниже пара на последних девяти лунках. Вардон – свидетель, почему бы и нет?

Если вы знакомы с нашим полем, то, несомненно, полагаете, что Честер Мередит поставил перед собой нечеловеческую задачу, ведь нужно было сыграть последние девять лунок за тридцать три удара. Даже местный профессионал, занявший в свое время шестое место в Открытом чемпионате, ни разу не вышел из тридцати пяти, а он, надо сказать, играл превосходно, да и гандикап имел отрицательный. Однако Честер был настолько уверен в себе, что, готовясь к драйву на десятой лунке, даже не думал о неудаче. Каждая клеточка его тела дышала успехом, кисти сделались тверже закаленной стали, а в глазах появилась та самая орлиная зоркость, что позволяет рассчитать приближающий удар с точностью до сантиметра. Честер мощно взмахнул клюшкой, и мяч пролетел настолько близко к указателю, что казалось, заденет его.