Сердце — одинокий охотник

— Послушайте, белый человек. Вы что, хотите, чтобы у меня были неприятности?

— Неприятности? — грубо переспросил Джейк. — Да господи спаси, будто у вас уже их нет!

— Только не надо кричать, — нервно вмешалась Порция. — Я сейчас вам все расскажу, мистер Блаунт. Значит, так. Вилли отпустили из лагеря раньше срока. Но при этом просто наказывали ему, чтобы он не… ну да вы сами понимаете, о чем речь. И Вилли, понятно, боится. Да и мы тоже намерены поостеречься, как бы не было хуже. Хватит с нас несчастий.

— А что сделали с охранниками?

— Их вроде уволили. Так мне сказали.

— А где теперь ваши приятели?

— Какие приятели?

— Ну, двое других?

— В-в-вовсе они мне не приятели, — пробормотал Вилли. — У нас вышла ссора.

— Почему?

Порция так сильно дергала себя за сережки, что мочки ушей вытягивались, как резина.

— Вилли вам вот что хочет сказать, мистер Блаунт. Понимаете, в те три дня им было очень больно, и они начали ссориться. Вилли больше не хочет их видеть. Из-за этого папа с Вилли уже поспорили. Бастер…

— У Бастера теперь деревянная нога, — сказал стоящий возле окна юноша. — Я его сегодня на улице встретил.

— Родных у Бастера никого нет, и отцу взбрело в голову, чтобы он переехал к нам. Отец хочет собрать всех этих ребят вместе. Ну а как мы их будем кормить? Один бог знает.

— Зряшная это затея! Мы с ним и друзьями-то особенно не были. — Вилли потрогал свои обрубки темными сильными руками. — Хотел бы я знать: где же мои ступни? Вот что меня больше всего беспокоит. Доктор ведь их не отдал. А я так хотел знать, куда они делись.

Джейк озирался вокруг осоловелыми, затуманенными джином глазами. Все тут казалось ему смутным и диковатым. В кухне стояла такая жара, что голова у него кружилась и голоса двоились в ушах. Его душил дым. Лампа, свисавшая с потолка, была включена, но грушу обернули газетой, чтобы она не слепила глаза, и поэтому главное освещение давал огонь, пробивавшийся сквозь щели раскаленной печки. На темные лица падали красные отблески. Он чувствовал себя здесь неприкаянным, лишним. Сингер пошел к отцу Порции. Джейк дожидался его с трудом, ему не терпелось уйти. Он, тяжело ступая, пересек комнату и уселся на скамью между Маршаллом Николлсом и Джоном Робертсом.

— Где лежит отец Порции? — спросил он.

— Доктор Копленд в передней комнате, сэр, — ответил Робертс.

— Он врач?

— Да, сэр. Доктор медицины.

На ступеньках снаружи послышалась какая-то возня, и дверь в кухню распахнулась. Спертый воздух сразу выдуло теплым свежим ветерком. Первым вошел в комнату высокий парень в полотняном костюме и позолоченных туфлях; он нес большой кулек. За ним появился юноша лет семнадцати.

— Привет, Длинный. Привет, Лэнси, — сказал Вилли. — Что это вы мне притащили?

Длинный церемонно поклонился Джейку и поставил на стол две стеклянные банки с вином. Лэнси присовокупил к этому тарелку, покрытую чистой белой салфеткой.

— Вино — подарок от Общества, — объяснил Длинный. — А мать Лэнси прислала тебе пончиков с персиками.

— Как здоровье доктора, мисс Порция? — спросил Лэнси.

— Деточка, он ведь очень тяжело болел эти дни. Но больше всего меня беспокоит, что он такой сильный. Это ведь дурная примета, если у такого больного вдруг столько сил. — Порция спросила у Джейка: — Вы согласны со мной, мистер Блаунт, что это очень дурная примета?

Джейк растерянно на нее посмотрел.

— Понятия не имею.

Лэнси, кинув на Джейка угрюмый взгляд, стал вытягивать манжеты рубашки, из которой он явно вырос.

— Передайте доктору привет от нашего семейства.

— Очень тронуты, спасибо вам. Папа как раз на днях вас вспоминал. У него есть книга, которую он хочет вам дать. Обождите минуточку, я ее принесу, а потом сполосну тарелку, чтобы отдать вашей маме. Спасибо ей — какая она добрая, что прислала нам гостинцы…

Маршалл Николлс наклонился к Джейку, намереваясь что-то сказать. На старике были темные брюки в узкую белую полоску и визитка с цветком в петлице. Он откашлялся и произнес:

— Извините, сэр, мы не могли не слышать вашей беседы с Вильямом относительно той беды, в которую он попал. Нам пришлось решать, какую наиболее разумную линию поведения следует избрать.

— Вы родня или священник этого прихода?

— Нет, я фармацевт. А Джон Робертс — он сидит от вас слева — служит в почтовом ведомстве.

— Почтальоном, — пояснил Джон Робертс.

— С вашего позволения… — Маршалл Николлс вытащил из кармана желтый шелковый платок и деликатно высморкался. — Мы, разумеется, обсудили этот вопрос самым всесторонним образом. И, будучи членами цветной части населения нашей свободной страны, мы горим желанием внести свою лепту в развитие дружественных отношений…

— Мы всегда старались поступать как положено, — снова пояснил Джон Робертс.

— А это понуждает нас действовать с превеликой осмотрительностью, дабы не поставить под угрозу те дружественные отношения, которые у нас установились. И путем постепенных, неустанных усилий мы, безусловно, создадим более совершенные условия существования.

Джейк удивленно переводил взгляд с одного на другого.

— Я что-то вас не пойму…