Сердце огня и льда. Леди (СИ)

Нордан на несколько секунд отстранился от меня, отвлекаясь на одежду, и вновь притянул к себе, входя одним движением. Я упёрлась рукой в подоконник, приподняла колени, чувствуя, как мужская ладонь скользнула по ноге до бедра, сжала несильно. Наше дыхание смешивалось и запахи наши, наверное, тоже переплетались, наслаивались друг на друга. Сегодня, сейчас не нужно оттягивать момент, замирать на грани и отступать, сейчас мы лишь нуждались друг в друге, как и всегда. И вдвоём растворились в наслаждении, накрывшем яркой, упоительной волной.

Минута-другая в объятиях, и Нордан отступил от меня, поправил мою и свою одежду. Посмотрел поверх моего плеча в окно. Мне не хотелось возвращаться обратно в бальный зал, не хотелось разговаривать ни с кем, кроме моих близких, не хотелось даже шевелиться.

– Я подумывал о том, чтобы подарить Регине кольцо, – произнёс Нордан наконец, не глядя на меня.

Я инстинктивно коснулась серебряного ободка на безымянном пальце левой руки.

– К-какое… кольцо?

– Да, это кольцо.

– Но ведь ты говорил… вернее, написал, что оно… – начала я и умолкла потерянно. Я понимала, что это глупо, эгоистично, но ныне мне странно, неприятно представлять это кольцо на пальце другой женщины, думать, что его мог носить кто-то ещё, кроме мамы Нордана.

– Принадлежало моей матери, – закончил Нордан. – Умирая, она отдала его мне, наказав надеть на палец той женщины, которую я назову своей. Было время, когда… я полагал, что Регина может стать той женщиной, что она идеально мне подходит, идеально дополняет, – мужчина помолчал немного. – Мы познакомились на излёте осени, на каком-то закрытом частном балу для нелюдей, месяца, наверное, за четыре за того дурацкого маскарада. И где-то через пару месяцев после расстались.

– Из-за старших? – спросила я тихо, вспомнив услышанную часть разговора.

– Нет, как ни странно, – Нордан вдруг усмехнулся. – Тогда я порой даже удивлялся, почему они столько времени закрывали глаза на нашу связь? Теперь полагаю, что дело было в относительной, с их точки зрения, безопасности Регины для меня. О какой парной привязке с хладнокровной ядовитой змеёй или о детях от неё может идти речь? Опыта с сиренами на тот момент ни у кого не было. Старшим всё равно, где и с кем я провожу время, лишь бы играл под надзором в пределах песочницы, в которой они меня оставили, а на невоздержанность ламии можно списать множество… огрехов. Тоже своего рода контроль.

– Старшие следили за тобой… за вами?

– Да. Бедолага Дрэйк тогда, наверное, разорился на шпионах и осведомителях, потому что оплачивать услуги соглядатаев и отчитываться перед старшими приходилось ему, а мне и Регине нравилось вычислять очередную «няньку».

И убивать.

Нордан не произнёс этого вслух, но я догадалась по последовавшей затем паузе, по рассказанному Беваном.

Примерно полгода. Срок не столь уж велик, однако мы, по сути, знакомы куда как меньше.

Не более месяца тогда.

И три года незримо во снах.

– Вряд ли ты хорошо представляешь себе настоящий запой. Или загул, – продолжил мужчина, тоже коснувшись моей левой руки. Взял мои пальцы в свою ладонь, опустил задумчивый взгляд на кольцо. – Все те месяцы тонули в тумане сумасшедшей вседозволенности, в иллюзии, будто весь мир у твоих ног и нет никакого круга, собратьев, ограничений. Регина часто повторяла, что ордену я не нужен, что интересую их сугубо как часть круга. Ничего нового она, конечно, не сказала, я и сам всё прекрасно понимал, но…

Но порой очевидные, хорошо известные вещи в чужих устах приобретают иной оттенок, кажутся открытой заново истиной.

– Были планы, как можно обойти или даже ускользнуть от ока братства. Какие-то безумные затеи, слепая и насквозь идиотская вера, что всё удастся и сложится так, как хотелось. После Бев обозвал этот мой запойный загул кризисом среднего возраста в собратском разрезе.

– Если старшие не вмешались, то почему…

– Я стал видеть собственное отражение в глазах Регины и хуже того – начал видеть себя в ней, в её решениях, поступках, сиюминутных порывах, масках, которые она примеряла с профессионализмом дешёвой актрисы. И чем чаще думал, тем меньше мне нравилось увиденное. Мало приятного день за днём изучать своё перекошенное отражение в кривом зеркале и понимать, сколько отвращения оно вызывает. Мы расстались и вскоре выяснилось, что вовремя – старших тоже начал утомлять мой загул, Дрэйк и вовсе выступал против с момента моего знакомства с Региной.

– Думаешь, они избавились бы от неё? – я пыталась понять, любил ли Нордан ламию, был ли с ней счастлив?

– При первой же удобной возможности.

– Мне показалось, она всё ещё… – я сглотнула вязкий ком, подступивший к горлу, – всё ещё любит…