Сердце Отроч монастыря

– Нет, – легко отозвалась артефактор. – Простая логика. У любого артефакта, да еще такого уровня, как библиотека Софьи Палеолог, просто обязаны быть Хранители. И даже нетрудно было при желании понять, кто выполняет данную миссию. В этом деле как-то очень много родителей, которые подозрительно не беспокоятся о своих детях. Глава Гильдии лекарей, у которого погиб сын и кто даже не появился взглянуть на труп. Потом… Родители тех молодых Избранных, погибших в лабиринте. Из них лишь один пошел вслед за своими детьми. А еще… И это касается непосредственно вас. Молодой служка, нашедший последний труп в своей церкви. И его отец, кстати, по совместительству еще и настоятель церкви, который тоже не пришел поддержать сына. Но если Глава Гильдии пропал, остальные, наверное, были запуганы, то священник… Он мог не появиться только потому, что был в этом деле замешан.

Ее старший кузен одобрительно кивнул, ему было приятно наблюдать за Евой, он даже гордился ее сообразительностью.

– И еще, – продолжила девушка. – Дан правильно отметил, что в течение последних семидесяти лет тут погибло много Избранных, среди которых и Главы Гильдий, и Высший. А еще представители Стражи. И никто не поднял шума, не обратился в столицу. Причина этого могла быть только одна: когда сам представитель закона в Твери скрывает тайну монастыря.

Местный Глава Стражи тоже кивнул, признавая ее правоту, и даже чуть улыбнулся.

– Только твое участие во всем этом стало для меня неожиданностью, – с упреком заметила Ева Киру.

– Зато для меня – нет, – признался ее напарник, глядя на старшего Куракина с некоторым вызовом.

– Почему? – удивилась девушка.

– Вчера в галерее, – стал рассказывать Страж, все еще внимательно глядя на Кира, – Ева рассказала мне о вашем отце. Первом Борисе Куракине в роду. А также о том, что его брак был заключен только в Волшебном мире. Также и его сын никогда фактически и не существовал для мира людей. Любой Избранный благодаря подаренному ему природой долгожительству может вернуться в мир смертных и прожить там вторую жизнь. Так и делает большинство, если находят себе новую жену, если ждут рождения ребенка. Мы все вышли из сообщества людей, нас тянет обратно. Мы как бы узакониваем свое место в цивилизации, существуя и в мире магии, и среди смертных. В те смутные времена ваши родители могли не сделать этого только по одной причине. Из соображений безопасности. Они спасались от чего-то сами и прятали своего ребенка.

Ева смотрела на напарника с некоторым удивлением, но ее не беспокоил и не пугал его рассказ. Скорее, девушку поразила некая смена ролей. Обычно истории рассказывала она, а Дан слушал. Теперь повествование вел Страж. И что изумляло артефактора, эта история была об ее семье. О той части, которую девушка не знала. Это немного очаровывало, было похоже на неожиданный подарок. Пусть не очень приятный, но точно интригующий.

– Итак, Борису Куракину и его семье что-то угрожает, – продолжал Дан, оказавшийся умелым рассказчиком, потому что не только его напарница, но и гости слушали его с явным интересом. – В другой ситуации я мог бы предложить множество вероятных причин для этого. Но мы расследуем дело о тайне монастыря. И еще у меня на руках есть портрет некоей дамы.

Догадавшаяся Ева тихо охнула и прикрыла рот ладошкой, милым, почти детским и уже хорошо знакомым Дану жестом. Он чуть улыбнулся девушке и продолжил:

– Портрет Елены Скуратовой-Бельской, – уточнил он для остальных. – Мы нашли его в тайнике Главы Гильдии лекарей. О котором пока еще нам ничего не известно. И на этом самом портрете стояла подпись заказчика. Когда-то стояла, пока не была стерта магией. Да так, что восстановить имя не представляется возможным. Остались лишь инициалы: Б.К.

Страж снова улыбнулся и чуть взмахнул рукой.

– Думаю, вы сами понимаете, как не сложно провести некие параллели. Тот, кто заказал портрет Елены, явно был близок к ней. Влюблен в нее или, может быть, даже женат на ней. Б.К. За этими буквами легко может скрываться тот самый Избранный, кто прячет свою семью в мире магии. Ради безопасности любимой женщины, преследуемой полубезумным, склонным к насилию отцом. Прячет Борис Куракин и своего сына. Выросший мальчик знает секрет родителей, их цели и стремления. И вероятность, что именно он продолжит защищать дело отца и матери, очень велика. Тем более в ходе расследования я как раз и вижу след Кира Куракина здесь, в Твери. Пусть и не яркий, аккуратный и очень благородный. Такой, например, как восстановление коллекции портретов и части мебели из своего имения. Вещей, хранящихся там же, где есть архив с документами о тайне Отроч монастыря. В городе, где находится семейная Библия и портрет его матери…

– Все точно, – Кир Куракин всегда предпочитал говорить короткими отрывистыми фразами. – Вашей логики стоит бояться, Дан Нарышкин. Но мы тут не для того, чтобы нападать, а защищать.

– Либерию? – тут же уточнила с легким вызовом его младшая кузина.