Читаем Сердце-озеро полностью

Сердце-озеро

Виктория Осма , Нина Георгиевна Кондратковская

В дальней дали от столицы,За три тысячи дорог,При какой-то там царицеЖил уральский гончарок.Глина белая, бывало,Из его веселых рукЛебедицей выплывала,Очертя гончарный круг.И добротна, и красива,Колокольчата на звон:Что ни чашка — то спасибо,Что ни блюдо — то поклон.А в затейливых узорах —Горы, цветики, леса,Зори плещут на озерах,Птицы ладят голоса.Побрели по свету чашкиИ молву на хитрый ладДонесли об ОлексашкеДо царицыных палат.В Петербург пригнали парня,Дали дом со всем добромИ поставили гончарнюВ трех саженях от хором.— Сотвори, — велели, — чашу,Не к застолью — напоказ,Позатейливей, покрашеДорогих заморских ваз.А для росписи богатойВсе, что надобно, проси,Ибо честь дороже златаДля престола и Руси!Он одет и сыт по горло,Пьет и нюхает табак:Дома шла работа споро —Тут не спорится никак.Вся окрестная натура,Коей парень окружен,Канделябры да амурыТак и лезут на рожон.Где не надо, нагородитЗавитушек без числа,Самого с души воротитОт того рукомесла.Прибежали фаворитыПоглядеть на лепоту,Увидали фаворитыВместо чаши срамоту.Разглядели — застонали:— Ох, разбойник! Ох, упырь!С чашей царскою, каналья,Всех подвел под монастырь!Опосля изрядной поркиПрочь от царского двораНа торговые задворкиПоселили гончара:Пусть купеческая дочка,Как царевна в терему,Понарошку из окошкаУлыбается ему.Пусть гончар посуду лепит,На девицу мечет глаз:Мол, проймет сердечный трепетВыйдет чаша в самый раз!А когда пришли вельможиДа взглянули на верстак,Таково скрутили рожи,Что не выкрутят никак:По глазури пышет злато,А посудина точь-в-точьКрутобока да пузата,Как купеческая дочь.Тут уж парня тряханули,Что ни сесть ему, ни лечь,В баньку тесную впихнули:Вот те глина, вот те печь!Разогнав лучиной темень,В черной копоти, в дымуОлексашка чешет темя,Примеряет чо к чему.Был талан — и нету боле!Не заделье — маета.Дух не тот у глины, что ли,Аль вода в реке не та?..А уже по царским заламЗаблистал парижский шик,Гостем званым и незванымВесь дворец кишмя кишит.Все вальяжны, шибко важны,Смотрят сослепу в лорнет,Поглядеть желают чашу,А хваленой чаши нет.И покудова разводятМеж собой хухры-мухры,Фавориты хороводятОлексашку за вихры.Олексашка локти гложет:— Неповинен, вот те крест!Эта глина петь не может,Дайте глину с-наших местИ водицы родниковой,Что с-под камушка чурит, —Наверчу любых диковин! —Олексашка говорит.Подъезжают к бане сани,В прах сугробы распыля.Сам светлейший влазит в баню,Разодетый в соболя.Не шумит беспутным ором —На устах гречишный мед.Не битьем, а уговоромПарня, думает, проймет:— Разве ж Питер — не Расея?Не твоя ль, мужик, земляОт застругов ЕнисеяДо стоглавого Кремля?— Так-то так. Земля едина,И князьям, и нам родна,Да, по мне, с родного дымуЗачинается она.— По тебе?!Ты это что жеВольнодумствуешь, холоп? —Так и вскинулся вельможа,Зенки выкатя на лоб:— Ишь, смутьян! Родного дымуЗахотел, чалдонья вошь!А под шелепы, на дыбуЗа продерзости не хошь?!Но гончар твердит упрямо,От угрозы не дрожа:— На заимке за горамиГлина больно хороша,А еще за нашим кряжемЕсть такой земной завет,Что по чашкам и по чашамСам идет и звон, и свет!С вашей глиной нету сладу!..И тогда, угомонясь,Все доставить супостатуПриказал светлейший князь.Сорок раз коней сменяли,Волю царскую творя.Сорок ребер обломалиЯмщикам фельдъегеря.Сквозь проселки, тракты, зимник,По крутогам вверх и внизК Олексашкиной заимкеУраганом пронеслись.В кадках глину — неба краше,Родниковый лед литойВ Петербург везли под стражей,Будто слиток золотой.Ямщики и кони — в мыле,Вожжи — в дым, кнуты — в ремки,Подкатили любо-милоК черной бане напрямки.Олексашка рад до смерти!Весь, как солнышко, горя,На кругу посуду вертит,Сверху лепит снегиря.Вот он, алый, чернохвостый,Так и рвется в перелет,То обронит тихий посвист,То рябинку поклюет.Будет ведать град-столица,Что гончар не лыком шит,Как на чаше чудо-птицаЯсны перья распушит!Огонек в глазах занялся,Будто он в родном дому,Сноровисто глина в пальцахТак и ластится к нему.Через донце светит солнце,Как в оконце в ясный день,Колоколят колокольцы,Только пальчиком задень.Все готово. С жару, с пылуЧашу ставят на поднос.Что веселия-то было!Аж до визгу, аж до слез.И царица умилитьсяСоизволила сама:— Ах-ах-ах! Сия жар-птицаПарижан сведет с ума!Высочайше повелелаМилость мастеру принесть:Пять целковых дать за делоИ полста кнутов — за спесь.И гостям своим учтивымОказать желает честь:Ввечеру российским дивомВ изумление привесть.Но… Смущение на лицах…Гнев… смятение… гроза…Чаша здесь… А где же птицаЧародейная краса?!.Утром был снегирь — и нету.Тут замешан дьявол сам!Гончара скорей к ответуЗа такой державный срам!Свежевать его, как зверя,Коли совесть нечиста!..В баньке высадили двери,Ну а банька-то — пуста.От лабазов до подваловВсе обрыскали дворы,Натравили волкодавовНа окрестные боры.А гончар под вьюгой дикой,Всем ловцам наперекор,Как под шапкой-невидимкой,Угодил в дремучий бор.В лед обут на босу ногу,Снегом наглухо одет,Олексашка без дорогиК белой смерти тянет след.То падет у темных елей,Не осиля бурелом,То пурге осатанелойНа коленях бьет челом:— Хоть бы намертво укрыла,Не мытарила зазря!..Ширк! Лицо задели крылья.Глянул — крылья снегиря.Эх! Поблазнилась пичугаПеред смертушкой, поди…А снегирь — посвищет в ухо,Поскребется на груди.И признал родную пташкуГончарок:— Да ты же свой!Сам лепил тебя на чашку,Сам поверил, что живой!Сам хотел с тобой на волю,Просто до смерти хотел!От того хотенья, что ли,Ожил ты и прилетел?Прилетел, в меня поверя,Из царицыных хором,Отыскал меня! ТеперяЖивы будем, не помрем!

Перейти на страницу: