Сердце пирата

Робот достал из своего ящичка большое увеличительное стекло:

– Можно и поджарить. Огонь я мигом разведу.

Ребята собрали сухие ветки кустарника и сложили их.

– Теперь бы еще небольшое бревнышко, чтобы подольше горело. – Робот огляделся.

– Бревнышко? Я сейчас! – Андрей увидел у воды большую черную корягу. Он подбежал, чтобы притащить ее к огню, но ему показалось, что она шевельнулась. Мальчик замер. Коряга больше не шевелилась. «Почудилось», – решил он, но на всякий случай кинул в бревно маленький камешек. В ту же секунду коряга распрямилась, как взведенная пружина, и щелкнула зубами. Это был ловко замаскировавшийся хищный ящерообразный аллигатор.

Аллигатор выползал на берег, зарывался в песок и терпеливо поджидал подходящую ему по размеру добычу. Если бы Андрей не заметил, как коряга шевельнулась, добычей стал бы он сам.

Недовольный аллигатор уполз в Первичное море, волоча по песку длинный клинообразный хвост. Некоторое время хищник полз по мелководью, и мальчик видел чешуйчатый острый гребень на его спине. Но вот аллигатор нырнул, его бронированная спина описала полукруг и исчезла. На всплеск спикировала парочка птеродактилей, но, сообразив, что тут им делать нечего, быстро ретировалась.

– Ну и где бревнышко? – спросил Баюн, когда Андрей вернулся с пустыми руками.

– Оно хотело мной закусить. – Мальчик сгреб хворост и стал отбирать самые тонкие и сухие палочки для растопки.

– В этом мире каждый выбирает способ охоты по себе, – нравоучительно заметил робот.

Мясо моллюска оказалось очень нежным и сочным. Когда от него остался один только панцирь, со всего берега стали сползаться красноспинные крабы. Один, самый большой, ухватил панцирь моллюска и воровато потащил его в свою норку под камнем. Норка была узкой, и крабу пришлось немало потрудиться, прежде чем удалось пропихнуть туда добычу.

– А зачем ему панцирь? – Лависса с любопытством наблюдала за крабом. – Что он с ним будет делать?

– Сделает колыбельку и будет качать своих детишек, – пошутил робот.

– У тебя, Баюн, мысли только о детишках, – засмеялся Андрей.

– А у меня… у меня никогда не будет детей! – заявила Лависса. – В крайнем случае – немножко: три мальчика и три девочки. И еще маленький саблезубый кошкозаврик. Он будет ловить крысоящеров и пить мелозавриное молочко. А еще…

Не успела девочка договорить, как раздался холодящий сердце низкий рев. Брахиозавры, мирно пасущиеся на густо заросшем водорослями мелководье, вытянули длинные шеи с маленькими головками и замерли. Один из них заревел и решительно зашагал к берегу.

Остальные последовали за ним. Похоже, их что-то сильно напугало, потому что все они сразу стали покидать пастбище. Те из брахиозавров, которые зашли в Первичное море дальше остальных, тревожно заревели и, пугливо оглядываясь, поспешили в сторону берега, хлопая по воде длинными хвостами.

– Они нас затопчут! – Робот огляделся вокруг в поисках укрытия. – Брахиозавров что-то испугало!

Вид приближающихся гигантов был страшен. Они могли затоптать любого, вставшего на их пути, даже не заметив этого. Длинные коричневые шеи были вытянуты, жировые отложения на массивных туловищах вздрагивали, а четырехпалые лапы с такой силой били по воде, что, казалось, Первичное море выйдет из берегов.

Чем ближе подходили брахиозавры, тем огромнее они выглядели. Словно целый квартал девятиэтажных домов сорвался с места и двинулся на тебя на колоннообразных ногах.

К счастью, неподалеку оказалась небольшая пещерка. Оставалось надеяться, что в ней нет постоянного хозяина.

Путешественники протиснулись в расщелину в тот момент, когда первый брахиозавр вышел на берег. Земля заходила ходуном, как во время обвала в подземных пещерах.

С оглушительным топотом гиганты промчались мимо друзей и, сломав кусты иголочника, исчезли. В песке остались глубокие, до полуметра, круглые ямы. Подобные следы многомиллионной давности находили на Земле археологи – долго их раскапывали, расчищали, стараясь восстановить облик того или иного доисторического ящера.

Когда топот брахиозавров смолк в отдалении и земля перестала вздрагивать, друзья осторожно выглянули наружу.

– Веселенькое дело! Куда они все умчались? – Андрей спрыгнул в яму, оставленную гигантами, края которой были ему по грудь.

– Похоже, что-то неладно. – Робот-нянька был встревожен.

– Они такие дылды! – удивилась Лависса. – Кто их мог испугать?

Баюн внимательно посмотрел в сторону Первичного моря. Оно выглядело спокойным. Муть, поднятая брахиозаврами, уже начала оседать. Над самой водой с тревожными криками носились археоптериксы, а птеродактили почему-то тоже все сразу исчезли.

На берег выползли несколько относительно небольших для этих мест четырехметровых ящеров и, не обращая на путешественников внимания, стали торопливо и глубоко зарываться в песок.

На побережье ощущалась нараставшая тревога. Маленькие красноспинные крабики-подлизы норовили поглубже забиться каждый в свою норку. Андрей бросил им оставшийся от обеда кусочек моллюска. В обычных условиях крабики с жадностью вцепились бы в него, но сейчас они даже не заметили угощения.