Сердце-пламень

И Дарен сиял. Особенно безупречны были мороки, которые он посылал по своим поручениям. Лощеные, статные. Но только на настоящем колдуне перстни и серьги были чуть тусклее и только настоящий Дарен опирался при ходьбе на простой посох из темного дерева. Только у настоящего на пальцах виднелись пятна от золы или чернил, а отросшие волосы небрежно набегали на лицо, а не лежали прядка к прядке. Вдобавок лицо настоящего Дарена временами искажала нахальная улыбка, будто бы обращенная к чему-то внутри себя. Царственные предки одарили своего потомка чертами, как нельзя лучше подчеркивающими его дикую колдовскую суть, но сам он как будто смеялся над ними, подтрунивал над своим обликом: мол, люди и чародеи одарили, а боги все же посмеялись, заключив в хромоногое тело.

– На тебе нет следов колдовства крови, – вдруг ледяным голосом сказала Алафира, вырвав меня из воспоминаний. – Ты человек! На тебе не просто нет следов колдовства крови… В тебе вообще нет Дара.

Резко стало нечем дышать.

– Я объясню…

– Значит, ты больше не колдунья, – процедила Алафира.

Дарен медленно и осторожно сложил грамоту, а затем так же медленно отнес ее на прежнее место. Мы с Алафирой следили за ним. Я – с опаской, лекарка – с все возрастающим гневом:

– Первый раз о таком слышу! Чтоб лишиться Дара… Сильно ты кого-то прогневала, видать! Что же ты натворила, девчонка? Как это случилось?

– Сотворила чары Пути Разрушения, нарушив главное правило, – проговорила я.

– Да? – Алафира осеклась и смерила меня еще одним недобрым взглядом. – Странно, что не погибла…

Вообще-то, погибла. Но тебе, карга, об этом знать необязательно.

– Никогда о таком не слышала, – повторила Алафира и бросила взгляд на ворох непереписанных грамот.

Дарен все еще молчал, и это его молчание пугало меня все больше.

– Лесёна солгала нам, – меж тем проговорила Алафира. Я опустила взгляд, но резко подняла, когда услышала: – Тогда она должна предстать перед судом Палаты Судеб и заплатить за ложь. Цена ее молчания – жизнь Терна. Это измена!

– Решать Совету. – Дарен повернулся к двери и отрывисто бросил: – Алафира, подготовь Терна для обряда перехода.

Лязгнули плохо смазанные петли, и на мгновение повисла тяжелая, почти осязаемая тишина.

А потом ее оборвало эхо удаляющихся шагов да стук посоха.

– Он был моим лучшим учеником, – Алафира указала трясущимся пальцем на стол. – А погиб из-за лжи. Лучше бы они разорвали тебя, предательница!

Я медленно поднялась и пошла вслед за Дареном.

Если кто-то и может сейчас мне помочь, так это он. Мой когда-то самый близкий друг. Мой нынешний заклятый враг.

* * *

Переходы вывели меня к подножию Главной башни.

Что задумал Дарен? Он сейчас же соберет Совет? Или… сразу отдаст меня Ворону и его Рати?

Нет. Нет. Нет!

Кто-то убил Терна. Важнее понять кто… Ворон может знать. Ворон должен знать.

Я дернула на себя тяжелую дверь и влетела в просторную палату. Сквозь узкие окна изливались последние мазки ночи, уже светлеющие предвестники утра. Светцы, зачарованные светить тут всю ночь, уже догорели, и я все-таки сделала несколько неуверенных шагов в полумгле.

Дарен хотя бы не убил меня на месте. Это уже можно называть хорошим началом?

Горловина палаты раскинулась дюжиной переходов и лестниц. Здесь легко можно заплутать. Мы с Дареном могли пойти разными дорогами. Кто знает, что ему захочется сейчас сделать? Прежде я была нужна, пока нужны мои силы. Дарен запросто мог сейчас выдумывать план, при котором моя жизнь снова стала бы разменной монетой.

Я прикрыла веки.

– Выведи меня к нему, – шептала я Нзиру, Крылатой, оберегу. – Не дай заплутать. Если мне суждено сгибнуть – пускай! Но не дай допустить разорения Светлолесья! Дай мне сперва остановить Ворона!

Как же я ненавидела Дарена в этот миг. Выбивая крошку, задыхаясь, с горящим горлом, с дрожащими от перенапряжения мышцами, с отпечатавшимся на обратной стороне век улыбкой Терна, со всем своим ужасом перед Вороном и его Ратью…

Что мне ему предложить? Как умолять? Чего вообще хочет Дарен?

Дарен хочет процветания для своего народа, а своим народом он нарек чародеев. Он уверен, что, сдерживая силу Рати, справится.

Но он ошибается.

Так что же нужно Дарену? И как я могу обернуть это сейчас в свою пользу?

Дарен умел ценить то, что обрел.

Нзир. Дарену нужен город. Он хочет постичь все его тайны.

А уж тут мне все-таки есть что предложить.

Я бежала наверх, перепрыгивая ступеньки. Меня мутило от страха, и я на каких-то последних, запредельных усилиях добралась до первой площадки. Темно-серый камень с выступами, с неровными гранями и всю широкую площадку покрывали плавно летящие хлопья снега. Здесь было так тихо, что даже не верилось, что такая кровавая ночь переродилась в столь безмятежное утро.