Сердце под сургучом

Мы все произошли в утробе,
Не важно, кто ты: цезарь или раб.
Кто собирает крохи жалости убогим,
Плюя на преданность ободранных собак?

Боролись мы за правду и свободу,

Так в добрый путь! – нас Ленин наставлял!
Теперь всё делаем кому-нибудь в угоду.
Хотели светлый час – и он настал.

Когда в стране свобода слова,

Боимся мыслить о мечте.
К каким-то переменам не были готовы,
Теперь мы стали старше, но уже не те.

Теперь не те заботят нас проблемы,

Теперь не тот в крови ажиотаж.
Мы разбираем жизненные леммы,
Уж не входя от них в былой кураж.

Карл Маркс был в чём-то прав. И это однозначно.

Не зря ж он написал свой Капитал.
Он им хотел кого-то озадачить
И миру что-то доказать и доказал.

Мы сетуем на власть немногих,

Неважно, кто он, храбрый или трус.
Потом уносят за границу ноги
Все те, кто обобрал Святую нашу Русь.

2002 г.

«Зимний день». Алексей Барышников, 5 лет, 1986 г.

За мёд поэзии готова,
Как Один, глаз отдать.

2011 г.

Однажды

Однажды летом я сидел на крыше.
Мой взгляд метался, уносился в даль.
Мне на секунду захотелось оказаться выше,
Потом лететь, забыв внизу печаль.

Об этом много думал, свесив с крыши ноги,

Истошный крик мое внимание приковал.
По пыльной и изношенной дороге
Автобус ехал с меткой «Ритуал».

Вот гроб несут из третьего подъезда,

Родные плачут, фотографию держа.
Я только глянул сверху в ледяную бездну
И вдруг представил: фотография моя…

Передо мной стояла плачущая мама,

Отец и брат, скорбящая сестра…
Я посмотрел ещё раз прямо…
И отошел от края, жизнью дорожа.

2002 г.

«Перепутье календарей…»

Перепутье календарей:
Мы стремительно шли ко дну.
Говорил ты: «Как много в мире дверей!».
А стучался всего лишь в одну.

Только жаль, что ты друг навсегда.

Только друг. И тогда, и теперь.
Я теперь в этой жизни одна,
Для тебя лишь закрытая дверь.

2008 г.

Про колобка