Сердце призрака

В доме появились семейные фотографии, но ни на одной ее не было, в разговорах ее тоже почти никто не упоминал. Еще мистер Арманд больше не носил свое кольцо, хотя я видел уже пару раз, как он доставал его из сейфа и просто рассматривал, прежде чем убрать обратно.

Та утренняя интерлюдия Стефани с пианино не выходила у меня из головы, хотя я всеми силами старался отогнать мысли об этом. И теперь мистер Арманд, периодически бросающий взгляды на пианино, подтвердил мои догадки.

Миссис Арманд в какой-то степени еще оставалась с ними. Не так явно, как когда ее не стало.

Но боль здесь была еще свежа.

Хоть от этого было не легче, но существовало несколько вещей, отравлявших жизнь сильнее потери.

Мое любопытство угасло, и я оставил мистера Арманда наедине с сердечной болью и направился к парадной лестнице, которую, как и эту сторону дома, теперь можно было назвать величественной лишь в их разрухе.

Будь Чарли дома, она бы услышала, как я поднимаюсь по лестнице. Но обе девочки сейчас были в школе.

Преодолев последние ступеньки, я двинулся по коридору и вошел в открытую дверь комнаты Стефани.

Мое воспитание, которым мать занималась с самого моего рождения, до этой секунды не позволяло мне вторгаться в покои Стефани. Но сейчас разум и стремление к цели, не говоря уже о нехватке времени, требовали забыть о воспитании, чтобы исследовать ту небольшую трещину, которую я нащупал в броне Стефани.

Избегая своего отражения в зеркале комода, я начал искать что-то, что подскажет мне ответы.

Слово «спартанская» пришло мне на ум, когда я осмотрел комнату и оценил количество вещей Стефани, большинство которых все еще лежало в закрытых коричневых коробках, составленных стопкой.

Однако один предмет привлек мое внимание.

На прикроватной тумбочке, рядом с подушкой Стефани, стояла простая фарфоровая статуэтка преклонившего колени ангела со сложенными крыльями. Размером с ласточку, он сидел, опустив безликое лицо, и слушал музыку своей безмолвной лиры.

Эта находка меня заинтриговала.

С самого переезда Стефани не видела и не чувствовала меня ни в каком качестве. Даже появляясь в ее снах, я оставался незамеченным.

Поэтому, вынужденный исполнять роль вуайериста, я наблюдал, как она в своих ночных фантазиях предавалась чувствам к желтоволосому парню. Которого, судя по подслушанному разговору Стефани с отцом, звали Кайл Бенедикт.

Меня не так сильно заботило то, что Стефани меня не видит, как наличие этого фарфорового ангела.

Потому что отведенное ему особое место в совершенно не обставленной комнате говорило о том, что девушка относилась к нему с неким почтением.

А также о том, что она верила.

Стефани, которая уверена в себе, всегда держит свои эмоции под контролем, рассудительна и склонна доверять лишь фактам.

Неужели она действительно верила в таких неземных существ, как ангелы? Или эта статуэтка была таким же бессмысленным символом утраты и воспоминаний, как и кольцо мистера Арманда?

Я поднял ангела, сжав его в своей ладони, и нахмурился, когда вгляделся в лицо, которого у него не было. Я будто услышал откровение, которое он мне беззвучно прошептал.

Разве я тоже не обладал лицом, которое мне больше не принадлежало?

Я отвел взгляд от ангела, сделав то, чего старался никогда не делать: повернулся к зеркалу Стефани лицом в маске и плаще.

Сквозь отверстия маски на меня смотрели два светящихся огонька. Я отвернулся, и мои мысли закручивались все быстрее, пока меня не осенило.

Почему мне раньше не приходило в голову, что, возможно, я все делал неправильно?

Стефани была прагматичнее самой арифметики.

Учитывая ее характер, скорее всего, потребуются месяцы хождения за Чарли, чтобы она заметила хотя бы намек на мое присутствие.

Зато он…

Действительно, кто еще мог бы повлиять на нее, кроме Кайла Бенедикта?

Несмотря на все мои усилия, Стефани четко дала понять, что в ее мире нет места монстрам в масках.

Сможет ли она принять, если ей во сне явится ангел?

Самому мне не довелось увидеть ни одного ангела. А благодаря проклятью я уже никогда не смогу этого сделать.

Но когда-то я хорошо был знаком с дьяволом, который без малейших затруднений мог притвориться полной своей противоположностью.

Мой план созрел, и я, удовлетворенный этим, направился к выходу из комнаты, попутно поставив фигурку ангела на комод.

Сегодня ночью Чарли может спать спокойно. Как и во все последующие ночи, если благодаря моему новому плану мне удастся достучаться до того, кто действительно мне нужен.

До ее старшей сестры.

Глава пятая. Стефани

– Ну, папа, поздравляю, – сказала я, присоединяясь к нему на подъездной дорожке. Мы смотрели на чудовище, которое возвышалось над нами, как седой зверь. Наш новый дом. – Теперь мы настоящие Мюнстеры[1].

Красный плющ вился по трехэтажной башне, увенчанной шпилем. Имелась и вторая, более низкая башня, но ее крыша сливалась с другими шатрообразными секциями, венчающими остальную часть дома. Хотя серая каменная кладка создавала ощущение поместья Уэйнов, архитектура и фасад сильно напоминали старомодный жуткий кукольный домик, который бросили гнить на чердаке.